Знакомьтесь – Василий Михайлович Дийков, 80-летний пенсионер из карельской деревни Суна. Вот уже семь месяцев он вместе с односельчанами дежурит в палаточном лагере в лесу. Люди защищают от вырубки бор, на месте которого вдруг понадобилось выкопать карьер для добычи ПГС. Недавно ему стало плохо во время дежурства. Давление. К счастью, удалось его довести до деревни. На следующий день он снова рвался в лес.
Семь месяцев длится «сунское сидение», а сам конфликт тянется с 2012 года. Люди не согласны с тем, что их лес решили уничтожить ради чьей-то сиюминутной выгоды (карьер рассчитан всего на два года).
«Нам уходить нельзя» – так они говорят. Этот лес – единственный рядом с деревней, куда они ходят по грибы-ягоды.
И даже если эти люди проиграют, и карьер все-таки откроют, они победили! Победили чиновников вместе с их административным ресурсом и карманными экспертами. Они победили бизнесменов, которых в России мало кому удается остановить. Они победили тех, кто писал «придет зима, они сами уйдут из леса». Не ушли. И теперь уже не уйдут. Пока их лес-кормилец не оставят в покое.
История «сунских партизан», как их прозвали, напомнила мне историю которая произошла в начале 2000-х годов в Гондурасе. В 2006 году в долину реки Гуалкарке пригнали строительную технику. Местным жителям ничего не объяснили и уж тем более не интересовались их мнением по поводу строительства. Оказалось, что на землях общины Рио Бланко решили построить гидроэлектростанцию.
В 2011 году строительство ГЭС все-таки началось. Территорию начали готовить под застройку, уничтожая кукурузные и бобовые поля, посадки фруктовых деревьев. Тогда местные жители организовали протест. Его возглавила Берта Касерас – женщина-символ «зеленого» движения Гондураса и всей Латинской Америки. Защитники реки организовала блокаду стройки, которая продержалась 21 месяц. Протестующие использовали тщательно продуманную систему взаимного оповещения и вахтовой смены участников блокады.
Проект удалось приостановить, но слишком дорогой ценой: в марте 2016 года Берту Касерес расстреляли в собственном доме. После этого все иностранные инвесторы либо ушли, либо заморозили свое участие в проекте на неопределенный срок: вынужденно замороженным оказался и сам проект.
Подробнее о том, что сейчас происходит в лагере «сунских партизан»
