Известный журналист, писатель, автор учебных пособий по истории Карелии Николай Кутьков выступил в Кондопоге с лекцией «С.М. Прокудин-Горский: фотографии в пределах Кондопожского района».
Напомним, Сергей Михайлович Прокудин-Горский (1863—1944) стал пионером цветной фотографии по методу цветоделения, первым «цветным» фотографом России. Его мечта запечатлеть различные стороны жизни Российской империи нашла поддержку у Николая II. В 1916 году он побывал в Карелии, и это была его последняя фотоэкспедиция. В библиотеке Конгресса США хранятся фотографии Прокудина-Горского, которые сейчас доступны, в том числе здесь.
«Черника» обратилась к Николаю Кутькову с просьбой рассказать нашим читателям о царском фотографе. Итак, небольшой эпизод путешествия царского фотографа Прокудина-Горского по территории Кондопожского района.
На карельской Суне
Прокудин-Горский отправился вверх по течению Суны не один, а в компании с помощником-ассистентом. Присутствие этого незримого дублера постоянно ощущается на многих снимках Мурманского цикла. То в виде отсутствующего третьего пассажира на дрезине под Петрозаводском, то при разглядывании портретных снимков самого Прокудина-Горского на Киваче или в лесу по дороге на Кивач. То фотограф-помощник даст о себе знать, сняв шефа в компании с двумя чеченцами, охранниками Мурманской дороги.
Видимо, роль фотоадъютанта, Санчо Пансы при фоторыцаре представлялась последнему совсем незначительной. Иначе он сам хотя бы разок запечатлел своего помощника, например, для масштаба при съемке какого-нибудь железнодорожного сооружения. Возможно, тот носил скромные унтер-офицерские погоны или столь же невеликие «эполеты» железнодорожного ведомства.
На Кивач и остальные водопады двое путешественников ездили, как выяснилось, совсем не на крестьянской лодочке, а на гужевом транспорте железнодорожного ведомства. Факт наличия на станциях разъездных пролеток даже с откидным верхом подтверждают сами прокудинские фотографии. Например, такая вполне комфортабельная повозка, запряженная парой гнедых, оказалась в кадре (конечно, при максимальном увеличении) и по дороге на Кивач, и на одном из снимков Медвежьей Горы. Поэтому в расчете на гужевой комфорт путешественники запаслись немалым количеством хрупких стеклянных пластинок.
Эти продолговатые стекляшки, в отличие от квадратных пластинок для черно-белой съемки, были в три раза длиннее, поэтому во столько же раз возрастала опасность повредить их при пешей транспортировке.
Можно было не экономить и щедро тратить почти все упомянутые запасы на самые рядовые сюжеты. На вешала для сушки снопов ржи, одинокую сосну у околицы деревни, мальчика на изгороди возле крестьянской ригачи, лодочку с двумя сунскими рыбаками. Правда, негативы четырех снимков оказались испорченными и дошли до нас только в черно-белом варианте. Среди них, к сожалению, снимки компании сплавщиков-карелов и вид Гирваса.
Путь на Сопоху
Часть фотографий из «сунского цикла» были промаркированы авторами в качестве этюдов, образчиков художественной фотографии, и не имеют привязки к какой-либо деревне или селу. Можно лишь с большой долей вероятности утверждать, что многие из указанных этюдов сняты выше по течению от Кивача. Тамошние места в окрестностях Гирваса и Пор-Порога были достаточно многолюдными. Чаще всего «гужевые» туристы попадали на водопады через довольно большое карельское село под названием Уссуна. Там в начале 20 века числилось более 300 жителей, имелись две часовни и церкви, каменная и деревянная.
По дороге, ведущей на Кивач от Кончезера, располагалась еще одна большая деревня Викшица, также населенная карелами. Раньше все ямщики везли туристов из Петрозаводска через нее. Только наши герои ехали-то не из Петрозаводска, а от временной станции 50-й версты на месте нынешней ст. Кондопога. Имелся там большой песчаный карьер, откуда брали балласт для железнодорожных насыпей, и лагерь, рассчитанный на 740 душ военнопленных (турки, чехи, венгры, хорваты, небольшой процент итальянцев и евреев, воевавших на стороне Австро-Венгрии).
Бывшие солдаты Австро-Венгерского союза и были основной рабочей силой на строительстве. Но эта же рабсила выполняла еще и параллельные задания: например, прокладку дороги до деревни Сопоха и строительство кирпичного завода в окрестностях Кондопоги.
Зачем потребовалось отвлекать немалые силы от наиважнейшей задачи – сооружения главного пути на Мурманск? Смысл был. И назывался он Онежским заводом азотной кислоты (основного компонента для артиллерийского пороха). Кирпич нужен был для здания гидроэлектростанции в селе Кондопога, а в Сопохе требовалось перекрыть плотиной речку Сандалку для регулирования Сандал-Нигозерского водохранилища.
В Кондопоге столкнулись интересы двух ведомств. За азотную кислоту отвечало ГАУ, Главное артиллерийское управление России. А железнодорожное ведомство несло ответственность за свой участок – строительство дороги. Поэтому и станцию Кивач железнодорожники учредили в то время не в Кондопоге, а подальше. Ст. Кивач они поставили в практически необитаемом месте, в 5 км к северу от Кондопоги.
Вывод из всего изложенного таков: нашим путешественникам не требовалось нанимать лодку, чтобы подняться по Суне до водопадов. Не годился им и традиционный турмаршрут через Викшицу. Прямо от временной ст. Кивач (то есть от нынешней Кондопоги) в их распоряжении были лошади и отличная грунтовая дорога на Сопоху. К северу от Сопохи была не столь гладкая, но все же вполне приличная дорога на Святнаволок через село Уссуна (в старых документах оно называлось Усть-Суна). Вот этим прямым путем и совершили вояж наши фотопутешественники, отснявшие несколько очень хороших пейзажей в верховьях полноводной сплавной реки. Пик сплава уже миновал, но, как видим, местные карелы все еще несли вахту на сунских порогах.
