Для меня 2015-й – год Платона. Не «Платона», а Платона. Весь год искалось что-то человеческое. Настоящее. Искреннее и эмоциональное. Разыскивалась правда. Правда характера. Те самые природные романтизм и демократизм, что столь стремительно повыветривались за последнее время.
Многие годы я рассказывал студентам о Платоне. О его поисках идеального государства. Об аристократическом и монархическом типах правления. О добродетелях тех, кто оказывается способным к управлению городом, регионом и политической нацией. Об устройстве того, что сегодня называют «общественной коммуникацией». Мой политологический словарь начинался именно с Платона. Ведь имя в развитии политической мысли – вещь коренная. Особенно когда в стране нынешние дела с Платонами обстоят далеко не лучшим образом.
Лет пятнадцать назад узнал, что существует еще один природный Платон – бизнесмен Платон Лебедев. Председатель совета директоров «Менатепа», входящий в правление «Юкоса». Через пару-тройку лет он стал обвиняемым в серьезных экономических преступлениях. Отбыл десять с половиной лет заключения. Нынче по философским мотивам государственной власти и широким слоям общественности более не интересный.
Лет тринадцать назад появился киношный Платон Маковский. Главный персонаж романа «Большая пайка», экранизированного как «Олигарх». Это было зеркало Платона Еленина, того самого, который Борис Березовский – философ-организатор всего нынешнего партийно-государственного устройства. Он не искал идеальный полис. Он его сконструировал. А после был найден убитым или покончившим собой в британской столице.
Еще немного – и новый Платон. На это раз одноименное бодрое киноповествование про экзистенциальные трудности «продавца счастья». Платон (Павел Воля) – смешной, обаятельный и выглядящий элементарно лучше, чем ранние версии размышлявших о глянцевой суете обладателей «страдающих взглядов поверх коктейльных трубочек».
Уже начало казаться, что Платон стоит на месте. Ведь не меняется та реальность, которую он воплощает. И вдруг … Платон как система. Система взимания платы. «Плата за тонну». Говорят, что все это придумали жулики, воры и проходимцы, чтобы снимать сливки с торгового оборота. Фамилии сливкоснимателей удивительным образом совпадают с фамилиями жадных детей друзей президента, что, конечно, сразу поднимает планку философствований о том, какая теперь власть.
««Платон» создан в целях обеспечения соблюдения установленного действующим законодательством порядка взимания платы в счет возмещения вреда, причиняемого автомобильным дорогам общего пользования федерального значения транспортными средствами». Этот новояз – прекрасная иллюстрация уничтожения платоновских (всех троих вышеперечисленных) изысканий по приложению системного разума к государственному управлению. Попав в наш, сегодняшний российский контекст, Платон преобразовался в систему массового сбора денег на поддержание жизни создателей этой самой системы.
Но как объяснить будущим поколениям студентов, что автодорожный Платон не шутка гения, а настоящая ипостась величайшего греческого философа в сложившихся обстоятельствах? – Сделать это трудно. Очень мешает сам наш остро враждебный глубокомысленной философии политический дискурс. Ведь для философии нужен диалог. А против Платона поднялись дальнобойщики, возницы колесниц, которые обвиняют сливкоснимателей в форменном разбое. Не до общественного диалога. В самом деле, представьте себе, что всем афинянам пришлось бы платить Платону налог за одно только то, что его философская система работает в Афинах. Вся философия свелась бы к чистому грабежу.
Похоже, что система все-таки еще сильна. И держится она не за счет приращения философского смысла, а за счет самых верных приверженцев системы – любителей ограниченного потребительского выбора. В уходящем году они продемонстрировали готовность еще подужаться, еще подсократиться, еще потерпеть. Так у «рядовых граждан» проявлялось ложно понимаемое чувство принадлежности к власти. В искаженной официальными медиа картине мира полно глупостей и последствий дезориентации. Именно поэтому так искалось что-то человеческое. Настоящее. Искреннее и эмоциональное.
