В последнее воскресенье сентября в Каталонии состоялись местные выборы, на которых убедительную победу одержали сторонники независимости региона. Блок Junts pel Sí и партия Candidatura d’Unitat Popular, выступающие за самостоятельную Каталонию, в совокупности получили 72 места из 135, то есть обеспечили себе большинство в региональном парламенте. Теперь это большинство, в котором представлены и правые, и левые партии, сформирует коалиционное правительство региона. Фактически, Каталония сделала решающий, и при этом вполне правовой шаг к независимости.
О причинах таких каталонских настроений мы в прошлом году говорили с Элизабет Небреда – одним из ведущих и очень обаятельных региональных политиков. Показательно, что сторонники независимости называют себя «индепендентистами», а вовсе не «сепаратистами», как часто именуют их носители прежних стереотипов. Это связано с тем, что сам формат европейской политики уже существенно изменился.
Евросоюз, возникший в 1990-е годы, стал новой политической реальностью, сменившей прежние форматы отдельных государств, которые исторически являлись империями – Великобритании, Франции, Испании. А ЕС во многом строился на федеративных началах и приветствовал развитие местного самоуправления. Поэтому его становление шло параллельными путями – с одной стороны, возникали общеевропейские структуры, с другой – в различных странах сформировались десятки региональных партий.
И эти процессы совсем не противоречили друг другу – сегодня многие из этих региональных партий избираются в Европарламент. Таким образом, европейские регионалисты по факту играют интегрирующую роль в ЕС – устанавливая между собой прямые связи, они «сшивают» пространство единой Европы.
Именно поэтому каталонцев трудно называть «сепаратистами» – они не собираются никуда выходить из Евросоюза. Даже если они выйдут из Испании – между ними все равно не возникнет никаких границ, как и между другими странами ЕС. «Сепаратистами» они могут выглядеть лишь с позиций «мадридского двора», который по имперской традиции озабочен «удержанием провинций».
Россия по своей Конституции – федеративное государство. И поэтому РФ вроде бы должна быть похожа на ЕС – в смысле высокого регионального самоуправления. Однако по факту нынешняя Россия, увы, больше похожа на историческую Испанскую империю. Показательно, что термин «регионализм» здесь либо вовсе не понимают, либо путают с «сепаратизмом».
Хотя за последние 20 лет появилось множество современных политических словарей и учебников, где четко объясняется эта разница. Кстати, большинство европейских региональных партий – не сторонники государственного отделения: преимущественно они добиваются лишь повышения самоуправления своих регионов. За последние годы такие общественные движения возникли и в различных российских областях и республиках. Но в России региональные партии запрещены в принципе, что еще раз доказывает – от принципов федерализма страна очень далека.
Современная общественная жизнь со свободными дебатами у нас также в загоне – поэтому царствуют стереотипы и подозрения. Например, некоторые карельские политологи скорее являются конспирологами. Вместо анализа исторических и социальных причин карельского регионализма они озабочены выяснением вопроса, «чей заказ он исполняет»? Впрочем, что с них спрашивать, если даже юристы из республиканского Минюста не знают, что такое «регионализм» и потому относятся к нему с опаской? Регистрируя в прошлом году Республиканское движение Карелии, они потребовали исключить этот термин из устава организации.
Хотя цели регионалистов не только не выходят за рамки российского законодательства, но утверждают его федеративные основы. РДК, например, требует свободной избираемости главы республики, учета экономических интересов региона, поддержки культурной самобытности Карелии. Что здесь можно трактовать как «сепаратизм», совершенно непонятно. Но у тех, кто живет имперскими стереотипами, сразу включается тревожный сигнал – если эти люди говорят не то, что в телевизоре, значит, они наверняка хотят «отделиться».
В реальности же карельские (да и в целом российские) регионалисты выступают за возрождение принципов реального федерализма, которые когда-то были прописаны в Федеративном договоре. Это когда регионы делегируют центру часть своих полномочий, а не наоборот. Когда же эту модель перевернули, субъекты федерации превратились в бесправные «провинции». Власть назначается «сверху», ресурсы и налоги вывозятся, региональная культурная идентичность становится все более призрачной…
Вряд ли такая модель может работать стабильно – она будет вызывать нарастающие общественные протесты. Но только в этом кризисе надо обвинять не регионалистов, которые лишь формулируют назревшие проблемы. И если региональное самоуправление будет подавляться, каталонские демонстрации однажды дойдут и до Карелии…
