Кому выгодно перемывать кости жертвам Сандармоха?
Сандармох давно стал для одних людей — местом поклонения и поминовения своих безвинно убиенных родственников, коих там покоится, теперь уже с миром, более 6000 душ, а для других — болезненным историческим бельмом на глазу, порочащим политическую репутацию Советского Союза (и Российской Федерации, как правопреемницы «совка»), метастазами, ставящими под сомнение все моральные устои и ценности «красной эпохи»: ленинизма, сталинизма и всех последующих «измов», вплоть до 1991 года.
А в последний год Сандармох стал еще и местом политического торга. В урочище снаряжена экспедиция Военно-исторического общества, в задачу которой входит обнаружение (если вы стоите, то лучше сядьте)… останков советских военнопленных, расстрелянных финнами в период Войны-продолжения 1941-1944 г.г.
Бельмо на глазу империи
«Ну, а что… А вдруг?» — скажет российский обыватель, уже привыкший к тому, что в последнее десятилетие с ног на голову в России ставится все историческое наследие — от Батыя, до Второй Чеченской, то тут, то там возникают все новые и новые «исторические скрепы», поднимаются амфоры со дна моря и перекраиваются границы континентов. Того и гляди выяснится, что еще до викингов и до Колумба Америку открыли древние русы, которые и основали великую цивилизацию майя, а уж потом ее проклятые испанские «гейропейцы» совратили и уничтожили.
Так что Сандармох в канве последних исторических «открытий» — всего лишь реперная точка. Да, она очень болезненная, так как расположена не где-то там, за Уралом, не затеряна в далекой сибирской тайге или на Колымских сопках, а лежит прямо тут — вблизи от границ сверкающей и цивилизованной Европы, так ревностно отстаивающей права человека и так подозрительно относящейся что к сталинизму, что к путинизму.
И вот это власть российскую сильно бесит. Бесят ежегодные приезды паломников из разных стран — от Польши до США. Бесят постоянные просьбы (не требования) историков открыть, наконец, все секретные архивы СССР, чтобы до конца разобраться в истории страны. Бесят статьи и дискуссии на тему политических репрессий, бесит все, что так или иначе бросает тень на нового «вождя народов», воспитанного как раз на тех самых «ценностях» расстрельной конторы, результаты деятельности которой закопаны в Сандармохе.
У разбитого корыта
Если вы полагаете, что они искренне верят в непорочность социализма и Советского Союза, в непогрешимость «великого» Сталина, то вы глубоко ошибаетесь. Не верят, ибо лучше нас знают, что руки советского режима не по локоть в крови (как мы с вами считаем), а по самые ноздри. Если вы считаете, что они искренне верят в предание о расстрелянных советских военнопленных, то вы тоже глубоко ошибаетесь. Ибо для них в Сандармохе давно все известны и все сочтены: в отличие от нас с вами у них есть совершенно беспрепятственный доступ к архивам и «тайным знаниям» ВЧК-НКВД-КГБ.
И как раз эти «тайные знания» невероятно их пугают. Потому что в случае утечки и обнародования оных возникнет такой вселенский и всенародный когнитивный диссонанс, который приведет в движение всю седьмую часть суши. Но самое страшное — он обрушит всю систему сегодняшних новых скреп и новых исторических перспектив империи, обесценит всю пропагандистскую работу последнего десятилетия и приведет многомиллионный народ к тому, к чему он так или иначе придет позднее — к разбитому корыту. В нашем случае — к свинячему корыту, из которого российский народ уже более века кормят историческими помоями и отбросами человеческой цивилизации.
В истории с организацией экспедиции военных, извиняюсь за выражение, историков, ошеломляет не столько то, что они пытаются отыскать в братской могиле жертв сталинских репрессий останки расстрелянных финнами красноармейцев, сколько то, что поводом для нее стали… показания бывших узников финских концлагерей.
Протокольчик допроса имеется!
Первый вопрос — почему показания? Да потому, что пленные красноармейцы из финских лагерей эшелонами следовали прямиком в советский ГУЛАГ, где заботливые смершевцы заготовили для каждого «предателя» минимум «пятеру», а, как правило — «двенашку» или «пятнашку». А теперь показания «предателей» (о том, во что были одеты военнопленные) становятся поводом для экспедиции.
Кстати, если заметили, у нас вся история в течение ста последних лет написана исключительно на показаниях. Одних против других. И всегда можно одни показания опровергнуть другими показаниями. Потому что страна такая: на любой исторический момент протокольчик допроса имеется! Вся история наша — это, по сути, одна большая тюремная история. От первых ленинских концлагерей, до ГУЛАГА, а потом от штрафбатов, через тот же ГУЛАГ — к психушкам брежневской эпохи. Протоколы, допросы, очные ставки… Вся история страны на них и держится.
ИстЕрическая конъюктура
Второй вопрос — почему именно финнов «тянут за уши» к ответственности за Сандармох? Ну, тут все просто: исторический момент такой наступил. Финны вон, в сторону НАТО все больше поглядывают, санкции поддерживают, и вообще… от рук отбились. Забыли, что в состав империи когда-то входили. Все ж Финляндия — это, по сути, лицо, а не задница Европы. Задница Европы чуть восточнее.
Вот, предположим, была бы сейчас другая историческая конъюнктура, в Сандармохе всенепременно откопали бы любые доказательства (читай — показания): от жертв нашествия Чингисхана, до советских парней, расстрелянных афганскими моджахедами. Надо будет — откопают хоть жертв бандеровских «укрофОшистов», казнивших в массовом порядке мальчиков в трусиках. И случись назавтра вражда с Китаем — найдут там и жертв резни на КВЖД. Была бы конъюнктура, а протокольчик допроса к ней всегда отыщется! Тем более, что сегодня конъюнктура историческая все больше напоминает истерическую — все в спешке, нахрапом, с наглостью и дерзостью.
Красное возмездие
Мой дед, Липпонен Василий Максимович, расстрелянный 20 января 1938 года, тоже покоится в Сандармохе. Я не устану повторять это. Потому что это не показания, не протокол допроса, это исторический факт, историческая правда, носителем которой я являюсь. Я — живой носитель истории, и, выражаясь тюремными терминами, ее свидетель. Я не видел своего деда живым и со слов своей бабушки и матери знаю, что его расстреляли красные. И в этом объективная историческая правда. Не архивная, а живая. Не по протоколу допроса, а по семейным рассказам. И в этом — главная опасность для режима. В том, что есть живые носители истории.
Отвлекаясь от темы, расскажу, что дед мой был в 20-х годах «махровым сепаратистом и контрреволюционером», принимал участие в возникновении и становлении Ухтинской республики. После ее разгрома частями Красной Армии бежал с семьей Финляндию, где прожил несколько лет, вплоть до объявления советской властью амнистии. Да, финны его пригрели и приютили, дали хлеб и кров. Но зов предков оказался сильнее, и дед решил вернуться с семьей на родную карельскую землю, в деревню Поньгагубу, где остался большой дом, земля и хозяйство.
Коль вернулся и решил жить при Советах, значит и жизнь ему свою пришлось выстраивать по-новому. Вступил в партию, трудом своим показал недюжинные организаторские способности и дорос в советской сельской номенклатуре до председателя Луусалмского сельского совета, где его и настигло красное возмездие за Ухтинскую республику.
Жизнь после смерти?
Расстреляли, закопали и забыли. Нашли, реабилитировали, увековечили память. Теперь вдруг его кости вытащат из земли, оденут в зеленое английское сукно и объявят деда расстрелянным финнами красноармейцем. Парадоксально, его, воевавшего в рядах Северокарельской республиканской армии против РККА, объявят красноармейцем, а финнов, давших ему с семьей приют в своей стране в 1922 году, объявят расстрельщиками и виновными в его смерти. Его, в протоколе допроса которого написано, что он готовил террористические акты против советской власти, сейчас сделают новомучеником за «наше дело правое — победа будет за нами»?
Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Если бы дед мог знать наперед о приключениях и новообращениях своих костей после смерти, едва ли бы он рискнул вернуться в СССР… Не знаю, как у русских, но у карелов тревожить, а тем более — переоценивать останки предков — дело запредельное. За рамками человеческого. Вне понимания, вне восприятия и вне всякого оправдания. Это где-то далеко за рамками добра и зла.
Впрочем, мертвые сраму не имут. Нынешняя власть может пойти куда дальше и объявить, например, что все многие сотни тысяч солдат Красной Армии, останки которых до сих пор лежат по лесам, полям и обочинам дорог брошенными на местах боев, — это не просто останки, а безоружные советские военнопленные, которых супостат безжалостно расстрелял и разбросал так, чтоб потруднее после войны все это было сыскать и собрать. Почему бы и нет? Глядишь — и новая российская скрепа образуется на месте старого национального позора…
Оккупация и освобождение
Кстати, о финнах, финской армии и пресловутой финской «оккупации». Моего отца обошла печальная участь остаться в финской оккупации. Вместе со своей матерью и двумя братьями ему посчастливилось попасть в 1941 году в архангельскую эвакуацию, где они все разом чуть не подохли в первую же военную зиму от голода. Кое-как выкарабкались только благодаря тому, что карельские пацаны, при наличии водоемов и лесов, смогли добыть еду самостоятельно.
А когда в 1944 году вернулись в освобожденный Вокнаволок, то с удивлением обнаружили, что за время оккупации финны в деревне много чего понастроили. И половина нынешней Калевалы после той войны застроена была добротными финскими домами, которые просто разбирали в одном месте, перевозили и собирали в другом. По сей день в поселке десятки таких домов стоят, верой и правдой служат своим хозяевам.
Так вот и отца моего тогда, и меня теперь все время мучает вопрос и гложут сомнения — когда же все-таки на древней земле моей Виенан Карьяла была оккупация, а когда — освобождение? Потому что если отталкиваться от нынешней трактовки истории — то диссонанс возникает. А если предположить, что оккупация нашего края началась как раз в 1922 году, а потом было освобождение в период с 1941 по 1944 год, за которым вновь последовала долгая оккупация, то диссонанса не возникает. И все встает на свои места, приобретает смысл и неразрывную логическую связь. Но тогда возникает ответственность по статье 280, пункт 2 (в нашем случае) УК РФ за сепаратизм.
И вот в этом самая соль. Потому что даже применение статьи 280, 2, скажем, в отношение меня, будет продолжением смысла и неразрывной логической связи моего предположения в вопросе «оккупация-освобождение». Ибо применять статью 280 УК РФ может только оккупационная власть на оккупированной территории. И только в отношении порабощенного национального меньшинства. Это аксиома. Во всех остальных случаях статья 280 не имеет ни малейшего юридического смысла.
Вот, кстати, любопытная фотография из финского военного архива. На ней — раскулаченные советской властью украинцы, освобожденные финнами в Медвежьегорске, с нетерпением ждут отправки на родину — в занятую немцами Украину. Это декабрь 1941 года. Оставлю искушенному в политике читателю самостоятельно разбираться, кто в жизни этих украинских крестьян был оккупантом, а кто освободителем. И в какую Украину они (с точки зрения приобретенного ими жизненного опыта) возвращаются — оккупированную или освобожденную.
Одно в этом кадре безусловно: все эти люди могли тоже лечь костьми в землю Сандармоха, где на тот момент уже лежали сотни их собратьев.
Иди и смотри
Еще немного об открытости и доступности информации. Не так давно мы узнали, что Путин продлил срок секретности огромной части военных архивов до 2040 года. Архивам НКВД-КГБ срок секретности и вовсе продлен до 2044 года. Между тем, на сайте Национального архива Финляндии уже несколько лет подряд выкладываются оцифрованные военные архивы. В открытый доступ. В исчерпывающей форме — ходи, смотри, читай, листай, скачивай. По подразделениям и частям. По ежедневным журналам боевых действий. Масса сведений по месту действия, по дате, по часу, по расходу патронов и гранат, по количеству убитых с обеих сторон, раненных и плененных. С картами и пояснительными записками тех лет. Иди и смотри. Никаких грифов и никаких ограничений. Даже на сведения о расстрелах русских диверсантов и партизан, пойманных на карательных акциях против мирного населения Финляндии.
Отдельным огромным пластом — тысячи и тысячи военных фотографий в открытом доступе. По годам и направлениям, по селам и деревням, по ключевым словам и просто валом. Иди и смотри. На этих фото — вся история войны в Карелии — от первого до последнего дня. Два таких архива я перекопал вдоль и поперек и увидел массу фотографий советских военнопленных. И взятых в плен в бою, и перебежчиков. И действительно, на некоторых военнопленных видны шинели явно английского образца.
Вот целая подборка финских военных фотографий периода 1941-42 годов, относящихся к медвежьегорским пленным красноармейцам. На них запечатлены моменты их жизни и быта: марш в колонне (охраны не видно), работы по ремотну дорог, отдых в бараке и т. д. На одной из фотографий два пленных поддерживают третьего, в дымину пьяного солдата, как гласит подпись. Попал он в таком виде в плен или напился уже в условиях лагеря — утверждать не берусь, но все четыре персонажа не выглядят только что вышедшими из боя. И уж точно из этих фотографий невозможно сделать вывод, что финны бесчеловечно относились к пленным и держали их только для того, чтобы массово расстреливать в Сандармохе.
[SLGF id=19590]Эту выборку я сделал из финского военного архива sa-kuva.fi Таких фотографий на сайте много, любой может зайти и посмотреть — чем и как жили пленные советские солдаты. Достаточно ввести ключевое слово в поисковой строке: Karhumäki. Иди и смотри.
Кстати, на этих фото можно видеть достаточно большое количество «неформатного» обмундирования красноармейцев — и шинелей, и кителей, явно европейского образца. Но давайте же раз и навсегда выясним происхождение этих пресловутых шинелей и поставим точку в вопросе появления (пока еще возможного) их в расстрельных ямах Сандармоха.
Вещественные доказательства
Финны на период Войны-продолжения 1941-1944 жили довольно бедно. Имея первоклассную и боеспособную армию, закаленную в боях Зимней войны, финны имели весьма скудное имущественное обеспечение этой армии. Сами финские ветераны смеялись над униформой финского солдата, говоря, что все, что у нас есть одинакового — это кокарда и ремень. Все остальное — это разные версии кителей и брюк, закупленных в разных странах в разное время. А то и захваченных в бою. Достаточно сказать, что у финнов не было собственного стального шлема, они пользовались немецкими касками кайзеровского образца 1918 года (та самая — «рогатая» каска), реже — более поздними моделями, а также в большом количестве итальянскими и чехословацкими касками.
Как народ рачительный и хозяйственный, финны не проходили мимо брошенного отступающей Красной Армией военного имущества и обмундирования. И это касалось не только оружия (штатный мосинский винтовочный патрон и финский винтовочный патрон полностью взаимозаменяемы). Все шло в дело. Захоронением погибших в боях красноармейцев занимались их плененные однополчане. Естественно, что пригодную для ношения обувь и шинели они с убитых тоже снимали, ибо мертвым одежда ни к чему, а выжившим она еще как пригодилась.
Так откуда же возникли эти английские шинели? Можно, конечно, предположить, что эти шинели были поставлены Великобританией в период Зимней войны в качестве военной помощи Финляндии в войне против СССР. Но та война была больно уж скоротечной — всего-то полгода. А военные поставки — это дело не одного месяца. Много ли английских шинелей могло попасть в Финляндию в 1939-40 году? А главное — была ли в них у финнов нужда?
Едва ли! В 1939 финны просили пулеметы, танки и самолеты, а не шинели и портянки. Британское правительство поставило финнам 75 самолётов. Среди них были 24 бомбардировщика Bristol Blenheim (один из них разбился при перегоне в Финляндию, ещё один был повреждён), 30 истребителей Gloster Gladiator, 11 истребителей Hawker Hurricane I и 11 разведывательных самолётов Westland Lysander. Также были переправлены ещё 10 истребителей американского производства Brewster F2A Buffalo. Из иной военной помощи преобладала поставка пехотного оружия: 124 единицы автоматического стрелкового оружия и 70 противотанковых ружей Бойса обр. 1937 года. Также британцы переправили 114 полевых орудий, 200 противотанковых орудий, 185 тыс. артиллерийских снарядов, 17 700 авиабомб и 10 тыс. противотанковых мин.
Как видим — ни шинелей, ни касок, ни котелков. Да и остального не густо. Ибо Великобритания на тот момент, если кто забыл, объявила войну Германии и вполне себе реально представляла, с какой мощью ей придется сражаться. А потому сами к войне готовились и делиться с финнами военным имуществом желанием особым не горели.
На чем летали и во что одеты
А теперь, вернемся в 1941 и переправимся на другую сторону — через линию Карельского фронта. Как известно, поставки по ленд-лизу в СССР начались с октября 1941 года. Великобритания поставляла военную помощь СССР арктическими конвоями; позднее, в декабре того же года к ленд-лизу подключились и Соединенные Штаты Америки.
Естественно, что Карельский Фронт стал первым целевым получателем военной помощи Великобритании. Это факт. Например, знаменитый летчик-истребитель Борис Сафонов, воевавший в Заполярье, только в первые месяцы войны летал на И-16, затем он пересел на американский «Киттихок», которые вместе с английскими «Харрикейнами» и американскими «Аэрокобрами» составляли основу боевой мощи советской истребительной авиации. Из четырех известных мне сбитых советских самолетов в годы войны на Ухтинском направлении — два «Харрикейна», один — «Аэрокобра» и еще один советский бомбер СБ, сбитый, однако, в ходе Зимней войны.
Так что к 5 декабря 1941 года, когда под натиском финнов пал Медвежьегорск, Красная Армия, сражающаяся на Карельском фронте уже вполне ощутила на себе военную помощь Великобритании. В том числе, в поставки входили и искомые английские шинели, которые к зиме 1941 года, были, ох, как нужны РККА! Так что одеты в них были не только пленные красноармейцы, но и вполне себе участвующие в обороне города бойцы.
Знакомой тропой и по старой памяти
Один знакомый, давно уже умерший, ветеран-пограничник, рассказывая о начале войны на Ухтинском направлении, говорил, сокрушаясь о неготовности отразить удар противника, что первой жертвой войны в приграничьи стал… наш воин, который доложил 1 июля командованию о том, что финская армия пересекает границу. Командир или политрук заставы расстреляли солдата за паникерство.
Так вот если на окраине Сандармоха действительно лежат солдаты в английских шинелях с характерными отверстиями в затылках, возьмусь предположить, что это все те же «дезертиры» и «паникеры», которых чекисты и смершевцы в ходе всей войны активно постреливали, а в 1941-42 и вовсе старались, засучив рукава. Наверное, немало таковых они отыскали и в декабре 1941, перед сдачей финнам Медвежьегорска. Повезли по старой памяти на то же место, где они отрабатывали свой кровавый хлеб перед войной и хлопнули на КРАЮ братского захоронения. На краю, потому что ОНИ и только ОНИ знали, где начинается и где заканчивается Сандармох. И где нужно рыть новую расстрельную яму, чтобы не попасть на старую. По холодам и спешке отступления расстрелянным не предоставили глубокой могилы, но компенсировали издержки, оставив им добротные английские шинели, полученные по ленд-лизу.
Если советских чекистов и смершевцев действительно так тянуло на место совершения преступлений, думаю, свозили они туда все тех же «трусов» и «дезертиров» и в 1944 году, чтобы окропить землю Сандармоха свежей кровью «врагов народа». А может и позднее пользовались протоптанной еще в 1937 дорожкой, ведь до холодного лета 1953 года еще немало крови они пролили, немало народа «в расход» отправили. Раскрученный однажды кровавый маховик останавливался медленно и неохотно. Утверждать что-либо мы сможем точно только тогда, когда будут открыты архивы расстрельной конторы.
Ищите — и обрящете
Так что вот вам, господа, «чистильщики истории», еще одна версия — дарю, берите на вооружение, не стесняйтесь. Только боюсь, она вам всю малину испортит и очередную, едва возникшую из земли Сандармоха духовную скрепу зароет, на фиг, далеко и надолго. Потому что в этой версии все та же кровь на руках все тех же палачей.
А у вас-то другой приказ: отмыть руки сталинских палачей и придумать новых. Понимаю. Работайте. И обрящете. Прокляты будете вместе с теми, кто наших дедов там мордовал и расстреливал. А ежели веруете в жизнь вечную — сочтите сами те круги, которые пред вами предстанут после вашей смерти.
В конце концов, «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает для себя».
А Юрию Дмитриеву, оклеветанному нашими «правоохренителями», возможно, как раз под эти события, желаю терпения и веры. Если иссякнет вера в высшие силы, пусть останется вера в порядочных людей, которых в Карелии и в России еще немало. Мы не можем изменить ход истории, да и не хотим в нее вмешиваться, хотя бы по той причине, что и для Юрия, и для нас история — это не продажная девка, которую можно подкладывать под каждую новую власть и силу. Но мы можем помнить, знать и передавать ход истории из поколения в поколение. И тогда правда Сандармоха останется той правдой, что однажды предстала перед нами во всей своей ужасающей наготе. И никаким чистильщикам и копателям от придворной истории у нас этой правды уже никогда не отнять.