Все жертвы переворота должны быть оплаканы, все убийства — получить оценку, и не историческую, а человеческую — как мы, люди называющие себя русскими, россиянами, российскими гражданами — это кто как хочет — к этим убийствам относимся. Многие говорят: нужно было осудить коммунизм, осудить большевизм, провести некое подобие Нюрнбергского процесса над Лениным и прочими. Но почему же этого не случилось?
Речь идет о сотворении мифа, о создании «героического» на месте бесчеловечного. В фильмах «Ленин в октябре», «Ленин в 1918 году», которые поставлены Михаилом Роммом, и сценарий к которым написал Александр Каплер, пресловутые вожди и главное — сами простые участники октябрьских событий: рабочие, домохозяйки, секретари — выглядят вполне себе человечными, даже привлекательными, и переворот организовал не Троцкий, а строгий, но при этом почти уютный Ленин, любующийся детской распашоночкой, Красную Армию создал «чудесный грузин» Сталин, Ленина мечтал убить и сесть на его место мелкий и злобный Бухарин с противной эспаньолкой…
Но не в фамилиях и бородках дело. В 1937-38 годах, когда вышли на экраны эти фильмы, участники событий были живы, свидетели были в здравом уме и твердой памяти. Так почему же они не «поправили» авторов? НКВД боялись? Да. Разумеется. Но эти и прочие фильмы, литературная лениниана, учебник истории КПСС («Серый кирпич», помните?) — не просто пропаганда и переписанная история. Пропаганда была второй целью. Их главная задача — совсем в другом.
Все это — всеобщая индульгенция. Живые участники вспоминали многочисленные убийства, собственную средневековую дикость и жестокость и с ужасом думали: «Это делали мы»…
Мало кто сейчас задумывается, что задача пропаганды — не только всеобщая промывка мозгов — это еще и нравственная анестезия, прощение всех грехов за прошлое и на будущее. Замазать кровью, потом позволить всем себя простить — и получить на выходе «Красных Зигфридов». Вот и получается: зачем судить коммунизм?
У всех нас кого-то репрессировали, убили, посадили, обидели. «Время такое было». Но кровь детей — в начале, индульгенция — после. В этом рецепте мистики не больше, чем в трех источниках и трех составных частях марксизма. Сугубо материалистический взгляд. Использование условных и безусловных рефлексов стадного животного «человек». И вот уже никому не нужно никакого суда, никакого самоосознания, да что там — имени прадеда знать необязательно… А уж что там с ним сделалось — да какая разница?
Мы живем в извращенном эллинистическом мире, где власть должна быть помазана, но в российской версии — кем и для чего помазана, неважно, достаточно самого факта. Я не считаю, что убийство любого человека может быть оправдано или быть важнее убийства другого. Но смерть детей, положенная в основу всего, расправа над потомством врага как самоутверждение — основа искусственной мифологии, а затем и изготовленного «под заказ» национального самосознания, и это не проходит само по себе. К тому же, в нашей стране это уже, с позволения сказать, «традиция».
