Раз в год наведываясь в Шуньгу, я испытываю почти физическую боль от того, что натыкаюсь на новые приметы угасания и разрухи этого в прошлом богатого заонежского села. Здесь много лет жил мой отец, который рассказал мне о том, как при отступлении из Шуньги в 1941 году его мать, моя бабушка – работник районной газеты, а потом партизанка, по приказу командования подожгла местную церковь, в которой на тот момент располагался клуб. Быть может это выдумки, но фрагмент семейной биографии, как застарелый непокаянный грех, до сих пор бередит душу. Бабушка погибла на Василисиных островах, и некому теперь рассказать, как все происходило на самом деле. Но я точно знаю, что маленький сын партизанки просто чудом остался в живых, и уже состарившись, как многие его земляки-сверстники, так и не сумел добиться статуса бывшего малолетнего узника фашизма, получению которого долгое время препятствовали чиновники, и в том числе – депутат Госдумы Валентина Пивненко, снова зовущая заонежан отдать за нее голоса на выборах в Госдуму.
И вот я снова в Шуньге. Вооружившись фотоаппаратом, вышла со двора и сразу наткнулась на подвыпивших местных мужичков. «Ну-ка иди сюда. Чего тут снимаешь? Агент ЦРУ?», – в два голоса устроили мне допрос. Они явно скучали и хотели пообщаться, улизнув со двора, где жена одного из мужчин истово копала картошку. Пьянство здесь неискоренимо, хотя все – вплоть до полицейского – знают, в каком доме можно приобрести «паленку», но извести торгующие отравой «шинки» не могут, либо не хотят…
Еще при въезде в село обратила внимание на то, что впервые за много-много лет петляющая вдоль Путкозера центральная улица Совхозная покрыта свежим асфальтом и теперь по ней на дикой скорости проносятся машины – не зевай, пешеход. Но асфальта, как и повсюду в Карелии, хватило только на самые проблемные участки. Кончилось село, и вот они – ямы…
Унылое зрелище – торговая площадь в центре Шуньги. Зияют разбитыми окнами магазины – промтоварный и книжный, ветер треплет полуистлевшие занавески бывшей столовой. Давным-давно, окончив школу, я приехала в гости к отцу и в промтоварном магазине увидела то, о чем мечтала каждая тогдашняя девушка – туфли на модной платформе. Такие в Петрозаводске было не купить, а в Шуньге – на тебе, выбирай: английские, немецкие, французские… Не осталась я тогда без обновки. Нынче местные девахи обходятся китайским ширпотребом, который можно купить у заезжих торговцев на жалком подобии ярмарки в центре села.
Размышляя о прошлом Шуньги, жалеешь, что не изобрели еще машину времени, которая могла бы перенести нас на несколько веков назад – в 1644 год, к которому относится первые упоминания о Шуньгских ярмарках. Село лежало на главной сухопутной дороге средневекового Севера, связывающей Белое море и Онежское озеро с Новгородом, поэтому здесь и образовался центр торговли и в лучшие времена в торговых рядах насчитывалось до 400 лавок, а у предприимчивых и энергичных шуньжан был стабильный доход. Помню, как уроженец Шуньги, известный краевед Александр Мошин рассказывал мне, что местные жители, принимавшие в своих домах на постой заезжих торговцев, очень дорожили своей репутацией, и в селе практически не было воровства.
От былого богатства нет и следа. Под корень выкорчевано крестьянство и ремесленничество. От совхоза осталась ферма в Шуньгском Бору, которая принадлежит умирающему по вине новых питерских хозяев Медвежьегорскому молокозаводу. Говорят, стадо уже идет под нож. И у населения пропала тяга к земле – в 80-х годах частное стадо коров доходило до 120 голов, а сегодня в нем только шесть буренок. Давно нет в Шуньге «Заонежской вышивки», дававшей работу многим местным женщинам – производство перевели в Медвежьегорск.
Теперь в поисках хоть какого-то дохода люди идут на риск, занимаясь незаконной добычей особо ценной породы шунгита, которая, по словам местных, ценится очень высоко – разделенные на фракции и промытые поделочные камни идут по 3-5 тысяч рублей за килограмм. Минувшим летом в селе Шуньга, от названия которого (и это уникальный случай!) происходит название шунгита, случился настоящий бум: в старые, еще с царских времен оставшиеся штольни, куда ввиду опасности обвала породы вход запрещен, хлынули нелегальные рудокопы с отбойными молотками. После того, как место добычи покидали взрослые – туда устремлялись подростки, чтобы подобрать ценные камни. Вскоре жила иссякла. Нынешней осенью поиски новой жилы идут на виду у всех – прямо на въезде в село трещат отбойные молотки, копошатся загоревшие до черноты местные мужики.
Говорят, приезжавший летом в Заонежье глава Карелии Худилайнен на вопрос местной жительницы: «Нельзя ли брать с рудокопов налог, чтобы эти деньги использовать на строительство церкви в Шуньге», – только развел руками. В мае прошлого года в эфире радио «Говорит Москва» Худилайнен ошарашил своим «знанием» вверенного ему региона, сказав буквально следующее: «Действительно, единственное в мире месторождение шунгита с такой концентрацией – это Карелия. Ладожское озеро на 2/3 от широты примерно Петрозаводска, чуть ниже, лежит на шунгитовом плато, поэтому и сегодня шунгит благотворно влияет на экологию Ладожского озера – делает то, что сегодня в Ладожском озере вода чище, чем в Байкале…» Перепутав Онежское озеро, которое как раз на шунгитах и находится, с Ладогой, глава региона как обычно много чего наобещал: «Сегодня ведем переговоры с высокой наукой и с нанотехнологиями по применению шунгита, потому что он как для военных целей, как для металлургии, так и для электротехнической промышленности бесценный материал. Нужно просто его продвигать. Сегодня мы активно этим и занимаемся, продвигаем наш шунгит для новых технологий, для новых ноу-хау». Ну, а мы теперь знаем, кто добывает особо ценный минерал, но как его сбывают и кто на этом делает состояние – неизвестно.
Кроме шунгита жителей села кормит лес. Благо в этом году урожай выдался хороший. Отошла черника – начался сбор грибов, а сейчас брусника поспела. Ягоды можно сдать и в селе, но дешево – от 50 до 60 рублей за килограмм, а в городе стоимость доходит до сотни.
Поднявшись на гору Церковка, где когда-то располагались две шуньгские церкви – зимняя каменная и летняя деревянная, и прокручивая по пути мысли о том, почему столь богатое ресурсами село погрязло в нищете, я вдруг наткнулась на заросший бурьяном фундамент и аккуратно сложенные бревна, по всему видно, лежащие тут давно. Проходившие рядом женщины с коляской пояснили, что еще в прошлом году здешняя православная община на пожертвования местных жителей начала восстанавливать храм, но деньги закончились. Помощи ждать неоткуда – у народа пусто в карманах, надеяться остается только на пожертвования бизнесменов, но они не торопятся дать денег.
«От людей на деревне не спрячешься…». Прямо как в песне, информация о приехавшем журналисте быстро разнеслась по Шуньге. Меня пригласили к себе две 75-летние соседки Галина Александровна Политова и Нина Евстратовна Шошина, которые живут в обветшавшем кирпичном четырехквартирном доме, построенном «гуцулами»-шабашниками в 70-х, и не знают, как справиться с коммунальными проблемами. У Нины Евстратовны прохудилось деревянное крыльцо – неровен час проломятся гнилые доски под ногами и хозяйка окажется на больничной койке. В эту муниципальную квартиру пожилая женщина переселилась недавно – в феврале. Раньше жила в развалюхе с соседями-пьяницами и вот более или менее пригодное жилье нашлось, но прежде надо было привести квартиру в порядок после асоциального хозяина. Нина Евстратовна на радостях выгребла хлам, перенесла свои вещи и сделала нехитрый ремонт, возмещение за который ждет уже несколько месяцев. Но главная ее беда – крыльцо.
– Недавно у нас на крыше меняли конек. После ремонта остались полторы доски и мы попросили оставить их для ремонта крыльца, а нам отвечают: не положено, – рассказывает Галина Александровна Политова. – Потому что конек – это общедомовое имущество, а крыльцо – нет… Тогда попросили отдать эти полторы доски семье, в которой трое маленьких ребятишек и тоже крыльцо худое. Опять нельзя. Так и уволокли куда-то доски. Видно, на дело.
Контора ООО «Леон», который управляет ЖКХ Шуньгского сельского поселения, находится в Петрозаводске, само общество с уставным капиталом 10 тысяч рублей своей основной деятельностью провозглашает грузовые перевозки. Руководит организацией Татьяна Турачкина, ее отец в Шуньге заведует отоплением и водоснабжением. Говорят, имеется у семьи и лесопилка. Это, как вы понимаете, к вопросу о ремонте крыльца ветерану труда, которая всю жизнь отработала в Шуньге сначала на «Заонежской вышивке», потом на почте и, заработав пенсию в размере 11 тысяч рублей, ждет теперь милости от государства, а ей говорят: копи деньги и ремонтируй своими силами.
В кухне у Нины Евстратовны взгляд цепляется за красивый глянцевый плакат, на котором бок о бок стоят кандидаты в депутаты от партии власти по Медвежьегорскому району Лариса Жданова и Элиссан Шандалович. Хозяйка не очень комфортной квартиры и знать не знает, что симпатичная блондинка с плаката пять лет назад на волне всеобщего недовольства работой ЖКХ стала инициатором создания общественного комитета «За честные тарифы», гарантируя, что каждый обратившийся в комитет получит поддержку. Обещала Жданова всем жителям Карелии «честные тарифы», но как только получила заветное кресло – успокоилась. Добилась бы обещанного, глядишь, нашлись бы доски на починку крыльца у Нины Евстратовны. Теперь, сменив требовательного городского избирателя на доверчивого сельского, экс-депутат и председатель комитета по экономической политике и налогам от подобных громких обещаний воздерживается.
Еще долго рассказывали мне соседки про свое житье-бытье. Что снег во дворе им приходится чистить самим, что туалет уличный построили с горем пополам, что на дрова надо 12 тысяч рублей выложить… А попутно вспомнили про семью Людмилы Кононовой, которая живет в развалюхе, имея на руках двух инвалидов – дочь и безногого мужа (потом выяснилось, что семья не попала под федеральный закон, который предусматривал помощь семьям с инвалидами, но его действие прекращено).
Сегодня почтовые ящики шуньжан забиты красивыми и судя по качеству бумаги – очень дорогими листовками с портретами представителей партии власти. Они дружно колесят по Заонежью, которое за последние пять лет особенно пострадало от всевозможных реорганизаций-оптимизаций, и рассказывают о своей законотворческой работе на благо населения. А наивные местные жители на вопрос: «За кого будете голосовать?», отвечают: «За «Единую Россию», она нам пенсии и льготы платит».
Правда, соседки Политова и Шошина уже засомневались, стоит отдавать свои голоса представителям партии, которая их за людей не считает.
– Так и живем – ждем смерти, – с горечью в голосе сказала Галина Александровна Политова на прощанье…
И такая обида взяла меня за земляков!