Публикация в «Чернике» о том, как городские депутаты Кеми «порешали» вопрос бывшего военкомата, не прошла незамеченной. Мне, как автору, прилетело много «ответочек». Самая первая — от риэлтера, выставившего участок на продажу. Даже карельское Министерство по делам национальностей и местному самоуправлению, как говорят, отреагировало: дескать, если отнять участки у многодетных, будет социальный взрыв! Судьба комплекса бывших царских казарм и земельного участка под ним и вокруг него по-прежнему висит на волоске.
Неожиданно для автора обнаружилась неблаговидная роль депутата Марины Вакуленко. Той самой, которая с двумя своими коллегами по горсовету Владимиром Ненашевым и Назипом Хасановым (к слову, военными пенсионерами) по моей просьбе выезжала на место, слушала историю его «необычности», ценности для городской истории, придирчиво осматривала, обещала обсудить, посодействовать в его сохранности и не дать разграбить. А на самом деле, оказывается, «торпедировала» бывшего главу районной администрации Юрия Разумейчика настойчивыми просьбами отдать эту территорию под ИЖС для многодетных, так как какой-то её коллега по работе хотел бы построить там дом. (Неизвестно, проживает ли коллега в избирательном округе депутата. Он первым получил отличный участок между двумя военкоматовскими зданиями. Правда, потом в силу семейных причин выставил на продажу за миллион рублей).
Юрий Разумейчик в недавнем телефонном разговоре со мной сообщил, что своего согласия депутату не дал. И даже более того — был категорически против. Видимо, бывший глава администрации понимал ценность этой территории и самого объекта для города. Поэтому подписал распоряжение о передаче спорного участка местному музею.
Что сделал и что не сделал музей — это отдельный разговор. Но Юрий Разумейчик признался, что после передачи комплекса военкомата он не раз выезжал туда по тревожным звонкам («здания разворовывают!») и был шокирован, застав на месте преступления известных в городе людей.
Публичные слушания, оказывается, состоялись. Но тема обсуждения была сформулирована так, что только конспиролог смог бы догадаться, о чём же пойдёт речь. Материалы к обсуждению, как того требует закон, вместе с объявлением в районной газете опубликованы не были. Директор краеведческого музея и по совместительству депутат по избирательному округу, где находится военкомат, о слушаниях уведомлена не была, находилась в отпуске.
После выхода публикации на «Чернике» общественники Кеми обратились к известным карельским историкам, археологам и задали им несколько вопросов, в том числе: «Может ли эта территория считаться исторической?»
Учёный Александр Жульников отослал интересующихся к Федеральному закону 2013 г. № 245-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии» и непосредственно к его статье 6, которая внесла изменения в определение «культурный слой»:
«Под культурным слоем понимается слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы».
Спорной территории официально 116 лет. Если вести отсчёт с момента постройки комплекса царских казарм. Но кто скажет, что на этих землях было ещё раньше? Не здесь ли происходили битвы царских стрельцов с «каянскими немцами» (шведами), о которых рассказывают старинные грамоты? Здесь, как свидетельствуют археологи, еще ранее были стоянки первобытного человека. Следовательно, глубина культурного слоя составляет не пять сантиметров, а несколько метров?
Было бы логично ждать адекватных действий местного музея. Но, к сожалению, в последние годы в сфере его интересов доминирует не исследование истории Лепострова, в частности, военной, а преимущественно фольклор и поделки современных кемских рукодельниц.
По всей видимости, бесполезно ждать проявления инициативы от районного управления культуры. Обсуждаемая тема находится на периферии его интересов. Там, видимо, предпочитают забыть, что «в историческом поселении государственной охране подлежат все исторически ценные градоформирующие объекты: планировка, застройка, композиция, природный ландшафт, археологический слой». В противном случае все ценные объекты давно бы были выявлены и внесены в реестр.
Памятники — отдельные постройки, здания и сооружения с исторически сложившимися территориями… объекты науки и техники, включая военные; частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека, включая все движимые предметы, имеющие к ним отношение, основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки (далее — объекты археологического наследия).
Ансамбли — четко локализуемые на исторически сложившихся территориях группы изолированных или объединенных памятников, строений и сооружений фортификационного, дворцового, жилого, общественного, административного, торгового, производственного, научного, учебного назначения… в том числе фрагменты исторических планировок и застроек поселений, которые могут быть отнесены к градостроительным ансамблям…
Достопримечательные места — памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации, историческими (в том числе военными) событиями, жизнью выдающихся исторических личностей; культурные слои, остатки построек древних городов, городищ, селищ, стоянок; места совершения религиозных обрядов.
Чем ближе дата празднования 100-летия Карелии, тем больше поступает сообщений о реализации масштабных проектов, не менее масштабных праздников. Запущенный в публичное пространство ретро-марафон «День в истории Карелии» помогает старшему поколению на мгновение вернуться в прошлое, а молодым — почерпнуть новые знания. Но несправедливо забывать о событиях — предшественниках. Войнах, революциях. Например, Кемь, которая в течение нескольких столетий являлась объектом важного стратегического значения в обороне Западного Поморья,самоотверженно защищала рубежи Родины в годы Гражданской войны.
«Это было тяжёлое время, — пишет автор книги «Кемь» Валентина Баркина, — …к русскому Северу тянулись захватнические руки белогвардейцев, белофиннов, интервентов».
30 марта 1918 года в Кемском уезде объявили осадное положение — отряд белофиннов численностью около 600 человек продвигался к городу, стремясь перерезать Мурманскую железную дорогу. Несколько дней на подступах к Кеми шли тяжёлые бои. Из Архангельска на ледоколе «Микула Селянинович» на подмогу защитникам города прибыли революционные матросы. Захватчики отступили. В память об этих событиях на высокой скале при выезде из города установлен обелиск — именно там произошёл решающий бой.
«2 июля 1918 года интервенты Антанты внезапно атаковали отряд красноармейцев на станции Кемь. К Попову (Рабочему) Острову подошёл английский крейсер «Аттентив». На 90-м пикете рядом с городом появился бронепоезд, направивший на Кемь орудия и пулемёты… Вечером интервенты устроили кровавую расправу над членами уездного Совета. Кемская тюрьма не могла уместить всех арестованных», — пишет в своей книге Валентина Баркина.
Блокада длилась 600 дней и ночей. Только в феврале 1920 года Красная Армия начала наступление на Севере, и 3 марта её части вступили в Кемь. Но сомневаюсь, что кто-нибудь в Кеми эту дату вспомнит, а тем более посчитает необходимым отметить 100-летие освобождения города от интервентов.
…Днями я опять побывала в здании бывшего военкомата. В грязи (пол-то разобран и вывезен) бывшей конюшни подобрала Книгу Памяти Беломорского, Калевальского и Кемского районов.
Здесь же валялся раскуроченный фанерный чемодан. Уже без содержимого. На чердаке основного здания повсюду виднелись следы работы «чёрных» археологов, их металлоискателей. В одном углу валялся старинный рюкзак, в другом — опять же старинного образца кальсоны. Похоже, кладоискатели поживились неплохо. Некоторые из них говорят, что разрешение на раскопки им дала некая работница мэрии.
В бывшем здании призывного пункта встретила ошарашенного мужчину. Представился Валерием. Сказал, что каждый год приезжает на родину в Кемь и всегда приходит на это место, где всё дышит стариной, что такой красоты нигде больше не видел. Валерий поражался: «Как строили! Вы только посмотрите! Какой выбирали лес, кирпич! Они ещё не одну сотню лет простоят!»
Показал все точки съёмки фотографий, которые хранятся в Имперском военном музее Великобритании.
Ну, что я могла ему ответить? Да, интервенты хранят фотографии. У нас фотографий нет. Поэтому кемские власти не утруждают себя задачей сохранить оригинал. Уж лучше всё уничтожить — рассуждают местечковые Иваны Васильевичи Бунши. Вот когда кемские депутаты будут знать историю своего города вплоть до имен царских воевод, погибших много веков назад при защите Кемской волости от шведов, тогда Бунши исчезнут как явление современности. Но останется ли к тому времени в Кеми что-нибудь действительно историческое при нынешнем отношении к реликвиям нашей истории?
Замок на ворота купила и повесила одна неравнодушная женщина. Она не из местных.
