Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка представил в Совет Федерации доклад, в котором идет речь о коррупционных преступлениях в стране в 2018 году, о нанесенном материальном ущербе и раскрываемости коррупционных преступлений.
Так, в докладе сказано, что в прошедшем году ущерб от коррупции в России составил 65,7 миллиардов рублей, что на 66 процентов выше показателя 2017 года (39,6 миллиардов рублей). В то же время в докладе четко указывается, что речь идет о выявленных коррупционных преступлениях. В результате проведенной работы по минимизации коррупционного ущерба в государственную казну возвращено 46,5 миллиардов рублей.
Даже если исходить из этой, «учтенной» коррупции, то выявленный коррупционный оборот выглядит просто фантастическим. По сути, это два бюджета Республики Карелия, принятых на 2018 год. Напомним, что бюджет составлял тогда 33,6 миллиарда рублей. За год в стране украдены, по официальным данным, две Карелии.
Сколько украдено по неофициальным данным, то есть, сколько коррупционных преступлений осталось нераскрытыми — остается только догадываться. И тут надо понимать, что неучтенной коррупции в разы больше, и озвученная в докладе цифра — всего лишь вершина айсберга.
В коррупционном рейтинге стран 2018 года (по данным Transparency International)
Россия занимает 138 строчку с индексом 28 (отсутствие коррупции — 100, чем ниже в списке, тем выше уровень коррупции в стране), поделив ее с Гвинеей, Ираном, Ливаном, Мексикой и Папуа Новой Гвинеей. Всего в рейтинге 180 строк, нижнюю занимает Сомали с рейтингом 10 единиц.
Почему можно предположить, что фактическая коррупция в России намного выше той цифры, что озвучил в своем докладе Генпрокурор Юрий Чайка? Да только потому, что за кадром осталась «неприкасаемая» часть коррупционных преступлений, то есть коррупция в высших эшелонах власти, имеющих влияние не только на правоохранительную, но и судебную систему. Можно предположить, что порядок цифр в каждом отдельно взятом коррупционном преступлении на вершине власти существенно выше, нежели коррупционные суммы где-то в середине вертикали.
Едва ли в список раскрытых коррупционных преступлении вошло какое-то значительное число преступлений, совершенных силовиками и военными, особенно тех, что, опять же, совершены в генеральских эшелонах. Знаете сколько, например, выявлено в 2018 году коррумпированных сотрудников ФСБ? Аж целых 39 человек (в 2017 году таковых было всего 17)! Это не значит, однако, что в ФСБ нет коррупции. Это как в фильме «ДМБ» присказка про суслика, которого никто не видит, хотя он есть. Так вот именно эта, «силовая коррупция» всегда будет покрыта тайной и мраком, ровно, как и коррупционные преступления, совершаемые в судейском сообществе.
Ведь по другим независимым исследованиям Россия входит в число стран, не борющихся с коррупцией вообще. То есть вся борьба сводится к публичной порке «взятых по разнарядке» коррупционеров, как правило низового и среднего звена. С публичным «осуждением», с бичеванием на телевидении, в Интернете и в социальных сетях. Таким образом, в стране сама по себе существует гигантская коррупционная махина и сама по себе — видимость борьбы с коррупцией, которая рассчитана, конечно же, на внутреннюю телевизионную аудиторию.
