По делу экс депутата Законодательного собрания Карелии, бизнесмена Девлетхана Алиханова начали допрашивать свидетелей. Это свидетели обвинения, которых, согласно материалам уголовного дела, не очень много. И, как показали уже первые заседания, часть из них ничего не знают о приватизации петрозаводских сберкасс в 2007 году.
Напомним, что помимо незаконных пересечений границы Алиханову вменяют еще мошенничество в особо крупном размере. Последнее, по версии следствия, подсудимый совершил в то время, когда город продавал 15 помещений, арендуемых Сбербанком: всех подговорил, чтобы при оценке этого имущества учли фактор долгосрочной аренды. Заявленный ущерб по делу – 35 миллионов рублей.
Девлетхан Медетханович, вот уже два года без приговора находящийся под стражей, вообще не понимает суть предъявленных ему обвинений. Во-первых, говорит подсудимый, он никакого отношения к этой приватизации не имел (владельцем помещений Сберкасс в то время действительно стал другой человек), а во-вторых – даже если бы имел, то преступления нет, так как муниципальное имущество было реализовано в соответствии с действующим законодательством, что подтверждает и практика: по всей России помещения, арендуемые Сбербанком, были проданы с учетом этой аренды.
Первым в суде выступил Владимир Григорьев (с 2006 по 2009 год — и.о. председателя комитета по управлению муниципальным имуществом (КУМИ) администрации Петрозаводска). Чиновник уже на пенсии. И, по всей видимости, вспоминать свою трудовую деятельность, не очень-то хочет. Он очень нервно и остро реагировал на все вопросы, звучавшие в его адрес, пытаясь откреститься от всего, что позволило бы приплести его к истории с приватизацией.
— Я никаких поручений по вопросам приватизации помещений ни от кого не получал, и никаких поручений никому не давал, — заявил Григорьев.
Как происходила приватизация не только этих объектов, но и любых других он не помнит, условий аренды помещений Сбербанка не знает, и все, о чем его спрашивали в суде, якобы «находилось не в его компетенции». Когда адвокаты показали Владимиру Григорьеву один из подписанных им документов (по продаже муниципального имущества, находящегося в аренде), и тот в очередной раз произнес фразу «Я не помню», один из защитников Алиханова сообщил свидетелю, что может напомнить.
— Не надо мне ничего напоминать, — огрызнулся Владимир Григорьев.
Большую часть адвокатских вопросов бывший чиновник почему-то воспринимал едва ли не как личное оскорбление. Называл их провокационными, унижающими его достоинство и отказывался давать на них ответы.
Подсудимый в какой-то момент не выдержал и предположил:
— Может, он думает, что его посадят, и поэтому нервничает.
Понять причину нервозности Григорьева и в самом деле было непросто. Но чем больше его просили не нервничать, тем агрессивнее высказывался свидетель в ответ.
Как бы то ни было, ничего полезного для дела Владимир Григорьев не сообщил. Собственно, как и Наталья Берг (в прошлом – начальник отдела внутреннего контроля карельского отделения Сбербанка), которую допрашивали после него.
— Вы же сами видите, каких свидетелей вызывают. Которые не имеют никакого отношения к этой приватизации, — обратился после заседания к журналистам Девлетхан Алиханов. – Почему так поступает сторона обвинения? Потому что события самого нет. Нужно было меня нейтрализовать, и меня нейтрализовали.
Удивительно, но во время судебного процесса по делу Алиханова проблемы с памятью появились даже у такого грамотного специалиста, как Анатолий Булдаков (в то время, когда приватизировали сберкассы, он был первым заместителем мэра города).
— Конкретно я не вспомню. Был соответствующий план приватизации. Возможно, там были эти объекты, — сообщил суду свидетель.
Когда на вопрос прокурора, известна ли ему вообще процедура приватизации муниципального имущества, Булдаков ответил, что только «в общих чертах», стало очевидно, что помогать суду разбираться в уголовном деле бизнесмена Анатолий Иванович желанием не горит. «Общие черты» оказались уж очень общими.
— Я сейчас не вспомню, — уверял Булдаков, когда государственные обвинители или защитники просили его рассказать хоть что-нибудь про порядок приватизации в те годы, когда он находился в кресле первого зама мэра. — Нужно посмотреть документы, которые тогда действовали.
— Кто занимался вопросами приватизации? – поинтересовались у свидетеля прокуроры.
— Комитет по управлению муниципальным имуществом. Курировал его Григорьев, а руководителем был Васильев, — пояснил Анатолий Иванович.
Васильева еще не допрашивали, а Григорьев, как выяснилось в суде, либо ни при делах, либо, как и Булдаков, ничего не помнит.
Ответы свидетеля были настолько уклончивыми, что судья поинтересовалась:
— Вам вообще что-то известно по тому, что происходило с этими помещениями? Или вы вообще ничего не помните? На все вопросы вы отвечаете: «Не подписывал», «Не согласовывал», «Не знаю». Вы уже второй свидетель на сегодня, который, являясь правой рукой главы города – Маслякова, не в курсе чего-либо… Вы действительно вообще не касались этого вопроса?
— Я не касался, — с присущей ему невозмутимостью ответил Анатолий Булдаков.
В суде выяснилось, что два года назад бывший чиновник еще хоть что-то помнил, а потому в судебном заседании зачитали показания, данные им на следствии:
«Из документов, приложенных к листу согласования, мне было понятно, что указанные в дополнительном перечне объекты недвижимости будут выставлены на аукцион по рыночной стоимости. Но будет ли применяться обременение с учетом долгосрочной аренды, я не задумывался. Хотя по сложившейся практике и по законодательству, объекты недвижимости, находящиеся на момент продажи в долгосрочной аренде, продавались с учетом обременения».
Анатолий Иванович не стал отрицать, что давал такие показания на следствии. И это, наверное, была самая большая и единственная польза от его визита в суд.
