В нужное время в нужном месте
Что касается сохраненных карелами рун, то они не исчезли из памяти народа как раз по причине отсутствия вокруг карелов севера других культур, которые были бы способны либо поглотить, либо «разбавить» древние карельские предания чем-то иным и смешать их с фольклором конкурирующего этноса. Ну и само собой, в историческом плане прошло не так-то много времени со времен Исхода. Не будь Элиаса Леннрота и его неутомимого гения собирателя и литератора, появись он на 50-100 лет позднее и не застань в живых гениальных рунопевцев (коих набралось на тот момент уже не более десятка стариков), и вполне вероятно, уже бы не нашлось того материала, что он смог собрать…
Ученые относят карельские руны к дохристианской культуре карелов, и тут важно отметить, что эта, дохристианская, самая древняя часть рун, была принесена карелами на новое место обитания, а уже здесь, на севере Карелии, старая часть дополнена (а возможно замещена или перепета) новыми рунами периода раннего христианства. Надо ли кого-то убеждать в том, что воспроизводство рун из поколения в поколение, а также развитие песенной культуры и появление новых рун возможно только тогда, когда культура этноса имеет все благоприятные для этого условия и не подвергается влиянию конкурирующих культур?
Олонецкая и Архангельская
Вплоть до второй половины 20 века (а по сути — во многом и до наших дней) северная часть Республики Карелия оставалась труднодоступной и трудноосваиваемой (с точки зрения государства) территорией. Этому есть много как объективных, так и субъективных причин. Однако, в период существования Российской Империи водораздел между севером и югом республики не только не стерся, но и стал более глубоким. Рассмотрим только два основных фактора, этому способствовавших.
Первый состоит в исторически неправильно осуществленном административном разделе Карелии на Олонецкую и Архангельскую части. Российское самодержавие со скрипом и треском осваивало свои окраины, не было в те времена ни понимания общности культур, ни вообще какого-то фундаментального и основательного отношения к малым народам. Не было в понимании самодержавия такого понятия, как народ. Были подданные империи, обязанные подчиняться престолу, платить налоги, подати и погибать за империю в бесчисленных войнах.
В то время как Олонецкая губерния получила более или менее постепенное, хоть и отстающее от центра империи развитие, та часть Карелии, что находилась в ведении Архангельска так и оставалась медвежьим углом. Село Ухтуа (Ухтинской волости) Кемского уезда, Архангельской губернии настолько далеко отстояло от центральной власти, что дорога из губернского города в село в ту пору занимала больше двух недель. Ну, о каком развитии тут могла идти речь? О каком прямом и постоянном взаимодействии Ухтинской волости хотя бы с Кемским уездным начальством можно было говорить, если из Кеми в Ухтуа попасть можно было только поднявшись на лодке против течения по реке Кемь и системе озер Куйтто? А это, со всеми изгибами, разливами и поворотами — более 200 километров.
Лучшей преграды, чем непроходимая тайга, от проникновения сюда сильного влияния империи и для консервации ухтинских карелов в своем ареале, невозможно было и придумать.
Истоки местного самоуправления
Второй фактор состоит в том, что оставшиеся на многие десятилетия без постоянного контроля и управления со стороны правительства карелы севера жили согласно своим нормам и правилам самоуправления, где некоторую государственную роль исполняла лишь православная церковь. Экономически карелы севера осваивали и запад, и восток, уходя на соляные и рыбные промыслы на Белое море и активно развивая коробейническую торговлю в сторону Финляндии. Ни с одной, ни с другой стороны для этого препятствий не было, ведь и Русское Поморье, и Великое Княжество входили в состав империи.
Впрочем, коробейничество развилось на севере Карелии гораздо раньше, чем Финляндия вошла в состав империи. На памяти еще нынешнего поколения рассказы стариков о том, что наши прапрадеды скорее считали себя подданными Швеции, нежели Российской Империи. Ведь деньги, которые они приносили из Финляндии домой были шведскими. И шведские скиллинги очень часто сегодня еще находятся на картофельных полях и на остатках старых фундаментов домов карельских деревень.
Несли карелы из Финляндии домой не только деньги и встречный товар, но такие «мелочи», как привычки и культурные традиции финнов. Например, кофепитие, которое на севере Карелии приобрело финский размах с карельской изюминкой — добавлением соли. Или лютеранскую веру, с которой неутомимо сражались на протяжении многих десятилетий православные священники.
Освоение территорий
Кроме того, многие успешные карелы-торговцы основали в Финляндии свои магазины, купили дома и земли, осели и освоились в приграничных областях. Многие финские девушки по тем же торговым тропам пришли в Карелию и стали здесь женами местных коробейников. Таким образом народ спасался от опасного явления кровосмешения. Путь в Финляндию был вдвое и втрое ближе, чем путь к берегам Белого моря, север Финляндии был гуще заселен и более приближен к цивилизации с ее товарным изобилием, чем русское Поморье, и это сыграло свою роль в жизни северных карел, двигавшихся в будущее своим собственным путем, сложившимся из факторов обособленной жизни.
Таким образом, к началу революционных изменений в первой половине 20 века, которые провели между карелами очередную пограничную черту, на севере Карелии сложилась не просто своя собственная, сильно отличающаяся от всех остальных, Карелия, но и собственное видение государственности на основе широкого самоуправления. Народ привык жить веками сам по себе, безо всякого серьезного вмешательства извне, без диктата со стороны государства. Люди жили, полностью исходя из своих представлений о добре и зле, заключенных в народных традициях, обычаях, культуре и, конечно же, вере. И этого было вполне достаточно.
Граница по судьбам
Более того, распространяя свое торговое влияние в сторону Финляндии, доходя по торговым тропам до самого Ботнического и Финского заливов, карелы севера просто-напросто «размыли» и без того нечеткую и весьма условную границу между Прибеломорской Карелией и Финляндией. Еще два поколения назад наши предки не считали Финляндию какой-то другой страной или чужой территорией. Это было единое жизненное пространство.
А вот государственная граница, пролегшая позднее между двумя народами, разделила не просто государства. Она разделила надвое уже сформировавшееся на тот момент общее культурно-экономическое пространство, разрезала не только пути сообщения и каналы торговли, но и родственные узы, находящиеся по обе стороны границы.
Сегодня легко проверить, что масса карельских и финских фамилий дублируются по всей протяженности границы Финляндии и Прибеломорской Карелии по обе ее стороны. Нужно отметить, что финны, не слишком склонные к миграции ввиду земледельческого образа жизни и традиционной оседлости, не осваивали карельские земли подобно карелам. Карелы же активно проникали вглубь Финляндии. Это не только коробейничество, но и вполне возможно — остаточные явления привыкшего к перемещению (в период Исхода) народа. Нередко карелы брали себе новые фамилии на финский лад и уже их приносили в Карелию. Это было довольно частым явлением, достаточно изучить писцовые и метрические документы того времени. А финские женщины, пришедшие сюда и ставшие в Виенан Карьяла матерями карельских детей, есть практически в каждом роду карелов Прибеломорья.
Настоящие финны появились в Прибеломорской Карелии гораздо позднее и путь их лежал отнюдь не по торговым тропам. Но об этом мы поговорим позднее.
Восточные викинги
Таким образом, если мы переместимся во времени в начало 20 века и внимательно рассмотрим Прибеломорскую Карелию, то увидим здесь интереснейшее смешение цивилизации и позднего средневековья. Народ, пришедший в эти земли, еще в нескольких поколениях сохраняет черты и уклад жизни своих предков из Финляндии и Северного Приладожья: это народ-бродяга и торговец, народ-воин, народ не приросший к земле плугом и корнями. Он поет языческие руны и одновременно является частью христианского мира. Хотя и оно здесь сильно перемешано: мы видим не только православных карелов, но и старообрядцев, лютеран, сектантов. В народе разные течения христианства хоть и конкурируют, но мирно уживаются меж собой, православная церковь десятилетиями борется за свою паству, но борьба эта не имеет решающего успеха. Ибо главное, что принесли карелы с собой на эти земли и сохранили в поколениях — это свобода. И представления карелов о свободе являются доминирующим, основополагающим фактором их повседневной жизни.
Здесь живут далеко не бедные люди, которые, не смотря на свой архаичный уклад жизни, прекрасно знают и пользуются благами цивилизации, принесенными как с востока, так и с запада. Карелов на этой территории — подавляющее большинство населения: от 96 (в восточных деревнях) до100 (в западных) процентов всех живущих в селах и деревнях. Государственная власть выражена крайне слабо, некоторое серьезное влияние имеет лишь православная церковь. Имеющиеся чиновничьи государственные структуры слабо развиты и работают формально. Военного люда на всей территории Виенан Карьяла — всего-то несколько десятков человек (с женами и детьми).
Полковник Джон Вудс (о котором мы поговорим позднее) весьма точно охарактеризовал Ухтуа, назвав село со своей «европейской колокольни» Гибралтаром, через который проходят восточные и западные, торговые, цивилизационные, а позднее — и военные пути.
Это народ-мореход, который шьет великолепные по своим мореходным качествам лодки, ходит на веслах и под парусом на огромные расстояния. Именно на берегах крупнейших северных водоемов (система озер Куйтто, Топозеро, Муехъярви, река Кемь) основаны ключевые поселения карелов: Ухтуа, Вуоккиниеми, Репола, Киестеньки, Паанаярви. Более мелкие села и деревни все без исключения привязаны к водоемам таким образом, что все они не просто имеют круглогодичное обеспечение рыбными ресурсами, но и соединены системами озер и рек в единую водную сеть, когда на лодке можно попасть из любой деревни в любую. В нескольких поколениях живет дух карельских предков, которых в Европе именовали «восточными викингами»: древние мореходные традиции карелов не знают половых различий — лодками с одинаковым успехом и в штиль, и в шторм управляют и мужчины, и женщины. Лодка в жизни карела имеет такое же решающее значение, как и дракар в жизни древнего скандинавского викинга.
Своеобразие, которое разительно отличает Виенан Карьяла от всего остального окружающего мира, отмечают все этнографы и исследователи, побывавшие в этих краях. И даже сегодня те, кто посетил Калевальский район впервые, отмечают, что эта часть республики сильно отличается от остальной Карелии, что может свидетельствовать о том, что небольшие, но яркие фрагменты прошлого здесь еще имеют место быть и сегодня.
Очень ярко описал жизнь ухтинских карелов начала 20 века православный священник Ухтинского прихода Иван Чирков. Хоть этот текст и написан достаточно предвзято, есть в нем много фактологических ошибок, считаю необходимым привести здесь фрагменты его труда.
Чирков И., священник. Ухтинский приход в религиозно-нравственном и бытовом отношении // Архангельские губернские ведомости. 1908. № 88. С. 2 – 3.
Ухтинскiй приходъ въ религiозно-нравственномъ и бытовомъ отношенiи.
Ухтинскiй приходъ, Кемскаго уѣзда образованъ въ 1846-мъ году; въ составъ его вошли четыре деревни Вокнаволоцкаго прихода: Ухта, Ювалакша, Кентозеро и Регозеро и шесть деревень Панозерскаго прихода: Нурмилакша, Лусальма, Чикшамушъ-озеро, Пежутъ-озеро, Алозеро и Салпоги, и одна деревня — Войкула причислена въ 1881-мъ году отъ Кестенско-Топозерскаго прихода. Въ настоящее время приходъ составляютъ 11 деревень: 1) село Ухта — 175 дворовъ съ населенiемъ 598 мужч. и 637 женщ. — на разстоянiи отъ приходской церкви отъ 1 до 7 верстъ; 2) деревня Эпоншу (выселокъ изъ села Ухты) 4 двора, 18 мужч. и 20 женщ. въ 10 верстахъ отъ приходской церкви; 3) Алозеро — 35 дворовъ, 118 мужч. и 143 женщ. въ 15 верстахъ; 4<0> Кентозеро — 18 дворовъ, 97 мужч. и 85 женщ. въ 35 верстахъ; 5) Чикша — 17 дворовъ, 82 мужч. и 96 женщ., въ 10 верстахъ; 6) Пежутъ-озеро — 1 дворъ, 9 мужч. и 6 женщ. въ 25 верстахъ; 7) Лусальма — 16 дворовъ, 83 мужч. и 91 женщ. въ 30 верстахъ, 8) Нурмилакша — 7 дворовъ, 41 мужч. и 44 женщ., въ 38 верстахъ; 9) Салпога — 8 дворовъ, 38 мужч. и 44 женщ., въ 42 верстахъ; 10) Войкула — 12 дворовъ, 45 мужч. и 58 женщ., въ 55 верстахъ и 11) Регозеро — 29 дворовъ, 120 мужч. и 126 женщ, въ 40 верстахъ. Все населенiе Ухтинскаго прихода (323 двора) — 1261 мужч. и 1354 женщ. Большинство деревень расположены вблизи озера «Среднее-Куйто» и по притокамъ его. Сообщенiя между деревнями, во всякое время года, неудобны; лѣтомъ по порожистымъ рѣкамъ, болотамъ и мхамъ, зимой же — вслѣдствiе глубокихъ снѣговъ въ нѣкоторыя деревни (Регозеро, Кентозеро, Салпога, Пежутъ озеро) по три мѣсяца нѣтъ дороги. Болѣе удобнымъ временемъ для поѣздокъ является великiй постъ.
Изъ общаго числа прихожанъ по духовной росписи 1907 года значится: придерживающихся раскола 2 мужч. и 3 женщ.; лютеранскаго вѣроисповѣданiя — 33 женщ. и сектантовъ «Ушковайзетъ» — 13 мужч. и 4 женщ., остальные всѣ — православные — карелы финскаго племени, имѣющiе свое природное нарѣчiе; въ общемъ — народъ смирный почтительный, смѣтливый и достаточно развитой.
Въ послѣднiе пять лѣтъ религiозно-нравственное состоянiе прихожанъ сравнительно съ предшествующимъ въ значительной степени ухудшилось, частiю вслѣдствiе движенiя кареловъ къ панфинизму и развращенiя нравовъ мужского населенiя отъ продолжительныхъ отлучекъ въ Финляндiю для торговли, частiю и отъ мѣстныхъ русскихъ дѣятелей и руководителей кареловъ, дѣйствовавшихъ иногда во вредъ православiю. Число раскольниковъ за послѣднiе 20 лѣтъ уменьшилось на 12 мужч. и 37 женщ. Число лютеранокъ за то же время увеличилось на 17, поступившихъ изъ Финляндiи въ замужество за ухтянъ. Число сектантовъ за то-же время, при значительныхъ колебанiяхъ, доходившее въ 1895 году до 60 человѣкъ, въ общемъ увеличилось на 4 мужч. и уменьшилось на одну женщину.
Секта «Ушковайзетъ» (правовѣрные, какъ именуютъ себя сектанты) есть по нашему мнѣнiю ничто иное, какъ общеизвѣстное лжеученiе «штунда». Сектанты отвергаютъ, прежде всего, ученiе православной церкви о таинствахъ священства и покаянiя. По ученiю ихъ слова Спасителя, обращенныя къ Апостоламъ: «шедше убо научите вся языки» (Мѳ. 28, 19) и «имже отпустите грѣхи отпустятся имъ и имже держите держатся» (Iоан. 20, 23), относятся одинаково къ каждому вѣрующему, и потому всякiй изъ сектантовъ имѣетъ право и обязанность проповѣдывать какъ Апостолъ и каждый изъ нихъ одинаково имѣетъ Духа Святаго. Слова Апостола Iакова: «исповѣдуйте убо другъ другу согрѣшенiя ваша» (Iак. 5, 16) сектанты ставятъ въ основанiе къ отрицанiю православнаго ученiя объ исповѣди грѣховъ предъ священникомъ и къ замѣнѣ таковой предъ каждымъ изъ сектантовъ. Они отвергаютъ затѣмъ священное преданiе и обряды православной церкви; не изображаютъ на себѣ крестнаго знаменiя. Св. крестъ и св. иконы называютъ идолами, не признаютъ необходимости въ устройствѣ св. храмовъ; отвергаютъ ученiе о постахъ, о св. угодникахъ, о св. мощахъ и о молитвѣ за умершихъ. Признаютъ, что для достиженiя вѣчнаго блаженства достаточно одной вѣры во Iисуса Христа; источниками ко спасенiю считаютъ чтенiе и слушанiе слова Божiя, преимущественно Новаго Завѣта. Истинно вѣрующими считаютъ только тѣхъ, которые принадлежатъ къ ихъ сектѣ, а православвныхъ называютъ идолопоклонниками. Свое лжеученiе сектанты стараются навязывать всякому и открыто приглашаютъ въ свою секту. Секта появилась въ Ухтинскомъ приходѣ въ 1876-мъ году, занесена финляндцами-плотниками: Карломъ, Давидомъ и Iоанномъ Таурiайненъ; первоначально она не имѣла большаго влiянiя на ухтянъ, но въ девятидесятыхъ годахъ прiобрѣла до 60 человѣкъ явныхъ адептовъ и до 100 человѣкъ послѣдователей т. н. «свободно-мыслящихъ». Въ настоящее время секта, благодаря усиленной дѣятельности православной миссiи, находится въ упадкѣ и поддерживается лишь лицами, проживающими въ Финляндiи и вниманiемъ ухтянъ не пользуется…
…Село Ухта — центръ Кемской Карелiи и на него главнымъ образомъ обращено вниманiе пропагандистовъ изъ Финляндiи, имѣющихъ цѣлью объединенiе съ карелами и отдѣленiе Карелiи отъ Россiи. Въ Финляндiи для этого образовалось, какъ извѣстно, общество — «Союзъ Бѣломорскихъ кареловъ», издающiй печатный органъ «Карельскiе разговоры», рисующiй дѣятельность православнаго карельскаго духовенства и русскихъ дѣятелей, въ весьма мрачныхъ краскахъ, несогласныхъ съ дѣйствительностью. Свыше десяти финскихъ[i] изданiй высылается сотнями экземпляровъ безплатно во всѣ карельскiя деревни. Финскiе единомышленники преимущественно выходцы изъ Карелiи и разбогатѣвшiе въ Финляндiи отъ торговли. Съ запрещенiемъ въ селѣ Ухтѣ и окрестностяхъ нелегальныхъ финскихъ школъ и ремесленныхъ мастерскихъ, финскiя общества теперь дѣйствуютъ другимъ путемъ: устраиваютъ на границѣ Финляндiи школы для карельскихъ мальчиковъ, а для дѣвицъ — школы рукодѣлiй и домоводства, принимаютъ на себя всѣ дорожные расходы и по содержанiю въ интернатахъ школъ; агитируютъ въ составленiи приговоровъ о необходимости совершенiя въ приходскомъ храмѣ богослуженiй и требъ на финскомъ языкѣ. На самомъ-же дѣлѣ финскiй языкъ понимаютъ лишь тѣ изъ карелъ, которые ходили или ходятъ въ Финляндiю, для всѣхъ-же женщинъ и мужчинъ, живущихъ дома, богослуженiе на славянскомъ языкѣ понятнѣе, такъ какъ таковое совершается уже сотни лѣтъ, да и молитвы всѣ карелы и карелки читаютъ по-славянски, съ небольшими искаженiями словъ. Въ общемъ кареляки говорятъ, что финская служба имъ малопонятна, но что они кормятся отъ Финляндiи и потому знанiе и изученiе этого языка является имъ необходимымъ. — Таинство крещенiя и обрядъ погребенiя исполняется всегда, хотя часто приходится крестить годовалыхъ и отпѣвать на кладбищѣ (на могилѣ) иногда также черезъ годъ. Дѣтей крестятъ всегда черезъ большой промежутокъ, послѣ родинъ черезъ мѣсяцъ, иногда — два-три, даже въ своемъ селѣ; крестины кряду послѣ рожденiя очень рѣдки и только въ случаѣ болѣзни или слабости ребенка. Сороковой молитвы родильницы не берутъ, почему почти всѣ карельскiе причты прочитываютъ молитвы, положенныя въ сороковой день, вмѣстѣ съ крещенiемъ. Крестятъ всегда въ домѣ, въ ушатѣ, да при Ухтинской церкви и купели нѣтъ. Безбрачныя сожительства рѣдки. Вѣнчаются безъ особыхъ приготовленiй и если по случаю брака устраивается пирушка, то непремѣнно послѣ брака и на скорую руку. Ухтинцы трезвы, пьянаго карела увидѣть на улицѣ большая рѣдкость. Винной торговли во всей Карелiи нѣтъ, благодаря ходатайству мѣстныхъ жителей. — Говоря о религiозно нравственномъ состоянiи прихожанъ, нельзя не отмѣтить доброй черты — соблюденiя постовъ; въ особенности строго воздержанiе въ великiй постъ. Всѣ карелы осѣняютъ себя крестнымъ знаменiемъ двуперстно. Мѣстное преданiе утверждаетъ, что несмотря на близость (65 верстъ) знаменитаго въ свое время Топозерскаго раскольническаго скита, православiе сохранилось преимущественно въ тѣхъ приходахъ (Панозерскiй и Вокнаволоцкiй) въ коихъ служили въ XVIII и началѣ XIX столѣтiя священники Михаилъ, Стефанъ и сынъ послѣдняго Стефанъ Камкины; эти священники сами крестились двуперстно и службы церковныя и требы исполняли по старымъ дониконовскимъ книгамъ. Въ приходахъ же, гдѣ священники служили по новымъ книгамъ (Кестенско-Топозерскiй и Шуезерскiй), образовался расколъ, существующiй и по сiе время въ сильной степени.
Дома свои ухтинцы строятъ глаголемъ — съ широкимъ дворомъ и малыхъ размѣровъ въ три окна на лицо, по финскому образу, послѣднiя всегда окрашиваются красной краской. Внутренность избы отличается чистотою. Печь занимаетъ четвертую часть, а иногда и больше. Въ устьѣ печи виситъ котелокъ, готовый черезъ минуту закипѣть. На углу печи, со стороны избы, устраивается горнушка (родъ камина), гдѣ постоянно или теплится, или дымится полѣно—два дровъ. Приходите въ любую хижину, сейчасъ-же навѣшиваютъ чайникъ и угощаютъ кофе, который сильно подсаливаютъ, пьютъ его безъ цикорiи и получается какая-то безвкусица. Немного подсаливаютъ и чай, а есть любители которые «для вкусу» кладутъ въ чай луковицу; карелы пьютъ все это и похваливаютъ.
У болѣе зажиточныхъ карелъ имѣются боковыя горницы, въ которыхъ всегда примѣрная чистота, не рѣдкость встрѣтить тутъ и предметы роскоши: хорошiе столы, стулья, диваны, кресла, зеркала, буфеты и шкафы. На стѣнахъ наряду съ хорошей гравюрой или олеографiей найдете и «Бой подъ Тюренченомъ» и «Взятiе русскими Пекина» и — на мотивъ: «Не слышно шуму городского»… Въ такой комнатѣ икону не всегда найдете, но обязательно есть портреты Государя и Государыни, прибитые въ большомъ углу. Одѣваются ухтяне щеголевато, мужчины въ городской пиджачный, иногда и сюртучный, костюмъ, пальто или шуба мѣховыя и барашковыя шапки. Сапоги носятъ финскiе — безъ подошвъ, очень удобные лѣтомъ для ходьбы лѣсомъ и болотами, — камаши, а зимою, кромѣ того, и валенки. Старушки носятъ костычи (сарафаны). Дѣвицы одѣваютъ бѣлыя накрахмаленныя рубашки, кашемировые сарафаны и фартуки, всевозможныхъ яркихъ цвѣтовъ. Башмаки всегда съ галошами. Въ послѣднее время распространяется финскiй обычай носить черныя, или кашемировыя или сатиновыя платья.
Въ отношенiи трудолюбiя объ ухтянахъ приходится говорить отрицательно; всѣ они нетрудолюбивы, женщине-же и дѣвицы въ зимнее время, гуляютъ изъ избы въ избу и занимаются пересудами. Въ лѣтнее время они также не затруднены работами. Пахоты у карелъ вообще мало а у ухтянъ на половину и совсѣмъ нѣтъ, живутъ на городскомъ положенiи. Сѣнокосовъ мало, но покосы есть хорошiе, особенно по рѣкѣ Ухтѣ. Скотоводство не развито, коровы мелки, но при хорошемъ уходѣ даютъ довольно и хорошаго молока. Лошадей мало — на всю Ухту (около 250 домохозяевъ) около 20 лошадей; дрова и сѣно часто таскаютъ на себѣ.
Пища ухтянъ состоитъ, главнымъ образомъ изъ соленой рыбы «своего улова» (весной) — «ряпуксы», щуки, окуня; за тѣмъ — картофель, соленыя волнухи и ягоды — брусника. Мясо употребляется рѣдко. Капусты и другихъ овощей не разводятъ, по неумѣнiю ухаживать. Изъ овсяной или ячневой крупы варятъ похлебку (рокка), приправляя ржаной мукой или рѣдко — горохомъ. Утромъ встаютъ рано въ 2-3 часа, въ зимнее время до свѣту нѣсколько разъ попьютъ кофе, благо онъ здѣсь дешевъ (отъ 25 до 35 коп. хорошiй сортъ), и пообѣдаютъ. Спать ложатся также рано въ 6-7 часовъ вечера. Молодежь любитъ погулять, устраиваютъ бесѣды и вечеринки, танцуютъ подъ звуки немудрой норвежской гармонiи и пѣсенъ. Пѣсни поютъ и русскiя и финскiя.
Несмотря на неудобства и неправильный образъ жизни, при отлучкахъ въ Финляндiю, ухтяне — главнымъ образомъ женщины доживаютъ до глубокой старости, мужчинъ же большая половина умираетъ въ молодыхъ годахъ (отъ 35 до 50); причиной этому служатъ ихъ отхожiе промыслы, гдѣ приходится таскать на плечахъ сумки съ товаромъ до 8-10 пудовъ вѣсу, отчего въ большинствѣ получаютъ чахотку; часто заносятъ въ Карелiю и заграничную гостью «сифилисъ», сильно распространенный въ окрестностяхъ Ухты. Медицинской помощи населенiе не получаетъ никакой. Правда, есть въ Ухтѣ и фельдшерскiй пунктъ, но ухтяне потеряли вѣру въ медицину и жалѣютъ, что выстроили для пункта прекрасный домъ, стоющiй болѣе 1500 рублей. На прiобрѣтенiе лекарствъ въ аптеку пункта отпускается ежегодно по 24 рубля и все это на четыре волости: Ухтинскую, Вокнаволоцкую, Кондокскую и Тихтозерскую, т. е. на 10,000 душъ населенiя обоего пола. О проѣздахъ врача, что то не слышно уже около 3-хъ лѣтъ, хотя эпидемiи скарлатины и инфлуэнцiи дѣйствуютъ ежегодно и смертность дѣтей ужасающая. Объ улучшенiи быта кареловъ и карельскаго духовенства намѣченъ рядъ улучшенiй по разнымъ отраслямъ, и русское населенiе Карелiи съ вѣрой ждетъ лучшаго будущаго и по мѣрѣ силъ переноситъ всѣ неудобства неприглядной жизни.
Священникъ Iоаннъ Чирковъ.
(Продолжение следует)
