Итак, мы выяснили, что к Февральской революции в Финляндии (вполне реально) и Прибеломорской Карелии (в общих чертах) обозначилось движение к самостоятельности. Российское самодержавие погрязло в реакции, коррупции и застое, Николай II втащил страну в Первую мировую войну и Российская Империя застряла в этом кровавом болоте прочно и надолго.
К февралю 1917 года даже в таком отсталом (более всего — в общественных отношениях и в гражданских правах) государстве создалась ситуация, когда революцию уже не надо было подталкивать ни изнутри страны, ни извне, она родилась из самой ситуации. Впрочем, так обычно и бывает: революции случаются всегда в тот момент, когда их меньше всего ждут.
Гибель империи
Февральская революция не решила главной проблемы России — государство так и не вышло из войны, а значит, вопрос новой революции был всего лишь делом времени. Большевики, захватившие в стране власть в октябре 1917 года, оказались той самой силой, которую не пугали ни кровь, ни массовая гибель людей, ни коренной слом государства. Можно бесконечно рассуждать о том, какими могли быть пути у России накануне Октябрьской революции, бесспорно одно: существовать в прежнем виде она уже не могла. Временное правительство, двигавшееся на монархической инерции, не смогло избавиться от имперских амбиций и вывести Россию из войны.
И причины, приведшее страну к этим событиям следует искать не только в тех, кто захватил власть в стране, но и в тех, кто привел страну к такому катастрофическому состоянию. Рано или поздно это должно было случится. Мариновать Россию в отсталости, деспотизме и реакции бесконечно было просто невозможно. И самое-то главное противоречие царского режима, приведшее к двум революциям подряд, было в том, что глубоко архаичное, патриархальное и устаревшее по сути государство не справлялось с вызовами, брошенными ему 20 веком. Оно было не способно модернизироваться, обновляться и реформироваться согласно наступившей эпохе. А значит, обязано было погибнуть.
До основанья, а затем…
Но главный вывод, который мы должны сделать из событий октября 1917 года состоит не в том, что власть в государстве захватили большевики и не в том, что Россию перенаправили на «красные рельсы истории», а в том, что Октябрьская революция полностью разрушила предыдущее государство и заявило о создании нового. Большевики не раз об этом безапелляционно заявляли: «Весь мир насилья мы разроем, до основанья, а затем, мы наш, мы новый мир построим…»
Тем более, что большевики не ограничивались пределами России и заявляли свои претензии на всю человеческую цивилизацию, прямо указывая конечную цель своей борьбы — мировая революция и точка.
Таким образом, в октябре 1917 года Российское государство не просто сменило способ государственного управления и общественно-политический строй, не просто, говоря бытовым языком, сменило вывеску, — оно прекратило свое существование. Прекратило — вместе со своим законодательством, общественными отношениями, договорами и т. д.
На российской государственности была поставлена жирная точка. Как единое пространство оно перестало существовать. Следовательно — перестали существовать и все сложившиеся внутригосударственные отношения. Большевики взяли курс на строительство нового государства, очертания и границы которого они себе еще не представляли, против большевиков выступили все, кто был несогласен с выбранным курсом и видел свои конечные цели иначе. Кто-то желал возрождения монархии, кто-то видел будущее России в буржуазной республике, кто-то в федерации, кто-то в конфедерации, кто-то отстаивал свою независимость.
Все это и породило последовавшую за октябрем 1917 года Гражданскую войну, в пламени которой сгорели миллионы бывших подданных Российской империи.
Богатый выбор
Если мы мысленно перенесемся в Виенан Карьяла образца конца 1917 и начала 18 года, то увидим, что и здесь существовало несколько точек зрения на будущее Прибеломорской Карелии.
Во-первых, пользуясь тем, что Россия, как государство и как субъект международного юридического права прекратила свое существование везде — от центра до окраин, — можно было двигаться в сторону независимости.
Во-вторых, можно было объединиться с Финляндией, войти в ее состав на каких-то правах и условиях (от автономии, до конфедерации или единой страны) и жить в таком союзе.
В-третьих, можно было объявить свою территорию частью красной Страны Советов и действовать согласно большевистской доктрине.
В-четвертых, можно было примкнуть к Белому движению и, опираясь на ту мифическую и противоречивую Россию, которую разномастная публика из Белой гвардии пыталась возродить из праха, двигаться в этом направлении.
В-пятых, перед карелами Прибеломорья возникла еще одна перспектива, о которой мы поговорим позднее.
Согласитесь, выбор более чем богатый. И каким бы ни был выбор карелов в тот момент, с точки зрения международного права он был бы правомерен. Ведь во времена гражданских войн действует всего один принцип и одно правило: спасайся, кто может. И нет ничего удивительного, в том, что карелы, как и многие другие народы бывшей империи, постепенно опробовали все, или большую часть способов собственного спасения.
Симпатии и антипатии
Надо отметить, что в «идейно-политическом плане» население Виенан Карьяла в 1917-18 годах было уже достаточно пестрым. Здесь жили не только идеи самостоятельности или, например, присоединения к Финляндии, но и красные идеи, которые принесли на родину вернувшиеся с полей сражений Первой мировой рекруты из числа местных жителей. Они уже довольно хорошо ориентировались в международной политике, успели повидать и кровь, и окопы, оценить что лучше, а что хуже.
Простой крестьянин, ушедший воевать на фронт, четко видел разницу между царским режимом и большевиками. Первый их погнал на убой, а вторые — закончили войну и отправили домой. Понятно, на чьей стороне были симпатии большинства демобилизованных солдат.
Конечно, те карелы, которые либо промыслом, либо родством тяготели к Финляндии, видели, прежде всего финский путь. Та часть, которая тяготела к восточным землям и ходила на промыслы к Белому морю и, соответственно, имела больше интересов на востоке — видели свое спасение в тех, кто появлялся в их поле зрения в это время: красные, белые и британцы.
Карелия: первая кровь
Как мы уже выяснили, «Союз Беломорских карелов», переформатированный в «Карельское просветительское общество», активизировался в Прибеломорской Карелии именно в этот период. Естественно, КПО проводило курс на присоединение к Финляндии, где уже вовсю кипела своя гражданская война. Собственно говоря, внутрифинляндская гражданская война была только первым этапом становления Финляндии как самостоятельного государства, вторым этапом должно было быть присоединение к Финляндии Карелии.
Почему этого не произошло? Причина в том, что процессы, происходившие на двух этих территориях были слишком разными. Часть карелов приняла, конечно, идею присоединения к Финляндии, но многие не приняли самого факта гражданской войны, которую финны принесли на своих штыках в Карелию. Для финнов на тот момент существовали лишь два цвета: красный и белый, а за плечами уже был опыт кровопролития и вооруженных столкновений на родине, который они и пытались проецировать на Виенан Карьяла, привычно разделив население края на красных и белых. Конечно, это не могло не вызвать отторжения населения, которое еще не сталкивалось на тот момент с реалиями гражданской войны и не было готово к тому, чтобы повесить соседа на фонарном столбе только за то, что он сочувствует большевикам.
Сыграли свою роль и сложившаяся веками привычка карелов Прибеломорья к достаточно свободному существованию и неприятие немцев, которых финны привели в Виенан Карьяла в качестве своих командиров. Позднее мы выясним, что именно это обстоятельство стало важным фактором в боевых столкновениях на древней земле Калевалы. В ключевой момент, когда Финляндия и Прибеломорская Карелия, казалось бы, могли сообща решить свою судьбу и заручиться поддержкой других субъектов гражданской войны в России, для экспедиции в Карелию финны выбрали для себя (в лице немцев) самых плохих союзников…
Сила приходит с востока
И в тот момент, когда в 1918 году прибывшие в Ухту красные эмиссары слабого и беспомощного тогда еще большевистского центра всячески поддерживали идеи независимой Карелии, когда в волость вошли белофинны и над Виенан Карьяла взвился синий флаг с созвездием Отава, знаменующий движение к обретению государственности, когда пролилась первая карельская кровь; на востоке, в Кеми, начала формироваться новая грозная сила. Сила, которой предстояло сыграть свою роковую и во многом решающую роль в карельской гражданской войне. Под протекторатом британских экспедиционных вооруженных сил начал формироваться и крепнуть Королевский Карельский Ирландский полк, который возглавил полковник британской армии Филипп Дж. Вудс.
Новым знаменем этого, бесспорно хорошо подготовленного, боеспособного и слаженного карельского легиона стал оранжевый флаг с трилистником клевера на полотнище.
Продолжение следует…
