Житель Карелии внутренне борется. Одна его половина – за телевизор. Вторая – за холодильник. Житель Карелии усаживается перед голубым экраном и узнает, что все, в принципе, не так уж и плохо. Когда же он открывает дверцу холодильника, другая часть мироздания безжалостно информирует, что все совсем даже нехорошо. Дисбаланс усиливается с каждым месяцем и с каждой неделей. Оснований полагать, что завтра как-то начнет выправляться и гармонизироваться, особо нет. Нет и повода для успокоения. Во всем чувствуется какой-то нерв. Готовность к срыву. Перегруз. Та самая последняя соломинка, которая на поверку оказывается очередной предпоследней.
Это была уже одиннадцатая Большая пресс-конференция Владимира Путина. А это значит, что при сравнении нынешнего положения вещей с событиями, например, десятилетней давности, невольно возникает вопрос: «А что, уже тогда нельзя было что-то поправить, как-то изменить в лучшую сторону?». Чтобы не получалось, что содержимое холодильника жителя Карелии полностью зависит от цены на нефть на Нью-Йоркской бирже. Ни нефти, ни биржи, ни даже Нью-Йорка житель Карелии никогда не видел. Он даже не очень понимает причинно-следственную связь между «меньше сорока за баррель» и «килограммом копченой за семьсот».
У президента перестало получаться предлагать свою повестку дня. Даже претендующий на цельность очерк происходящего перестает восприниматься достаточно цельным. Охранительство, протекционизм, несобранность, переходящие в симптомы прострации. Еще чуть и аудитории начнет казаться, что он не справляется. Ведь пришло время говорить о неприятных вещах и о нерешаемых нынешним политическим руководством проблемах. И сразу становится видна скудость подходов и скупость бюджетов. Сразу обнаруживаются медийно микшируемые противоречия.
– Вы знаете, я сам всё-таки из рабочей семьи, и я понимаю, что эти мужики вкалывают, они работают, за рулем сидят. (о дальнобойщиках)
–У меня дочери свободно говорят на трех европейских языках, даже уже кто-то говорит на одном или двух восточных, могут объясниться на восточных языках, ещё на одном, четвёртом, европейском. (о семье)
В какой-то момент пресс-конференции стало казаться, что Владимиру Путину неинтересно отвечать на вопросы об Украине, о беженцах с Донбасса, о российских регионах, о «Платоне», о Турчаках и Чайках.
– Хорошо, что вы обращаете на это внимание. Это, правда, хорошо. Это дает нам повод … (о Чайках)
– Это совсем не факт, что человека надо убивать. (о Немцове)
Вопросы для нынешнего Путина – малозначительные побочные эффекты, которыми стоит пренебрегать при движении вперед. Они не заслуживают большого внимания. Ведь внутри властной машины есть понимание, что «не надо раскачивать лодку», а еще лучше – «вообще ничего не трогать». Поэтому так неприятно говорить про пенсии, которые в эквиваленте опять почему-то не превышают 150-180 долларов в месяц. Про поборы на капитальный ремонт. Про «ожидаемую продолжительность жизни, превышающую 71 год». Про качество жизни тех, кто стремится превысить установленный Росстатом возрастной рубеж. Хотя, конечно, есть аграрная тема.
– Положительную динамику демонстрирует сельское хозяйство, рост там составит не менее трех процентов. И это говорит о том, что мы правильно и своевременно все делаем по поддержке сельского хозяйства. И урожай зерновых у нас второй год подряд выше, чем 100 миллионов тонн, – 103,4. Это очень хороший показатель.
На этих словах житель Карелии опять бредет в сторону холодильника. Но телевизор возвращает его на место.
– Если кто-то в турецком руководстве решил лизнуть американцев в одно место, – не знаю, правильно они поступили или нет. Во-первых, не знаю, нужно это американцам или нет.
Ну и пусть, что на Востоке такие слова не забываются. Зато сразу видно, в чем заключается мировая стратегия Отечества. Видение динамики международных отношений. Фокусирование на четкой артикуляции так называемых «национальных интересов». – В принципе, для этого и проводится Большая пресс-конференция. Аудитория смотрит на Путина. Аудитория млеет в лучах его бескрайней любви и нестарческого темперамента. А сам он каждый день говорит то, что считает нужным. И давно уже высказал все, что хотел.
