На полярном архипелаге нет ни черники, ни морошки, ни брусники, ни других, привычных нам, северных ягод. Расположенные всего в тысяче миль от Северного полюса острова мало пригодны для жизни, но на протяжении последних пяти веков их пытались обживать и русские поморы, в том числе – выходцы с территории нынешней Карелии, и голландцы, и англичане, и скандинавы.
Однако в 1920 году в Париже был заключен Шпицбергенский трактат, который закрепил за арктическим архипелагом суверенитет Норвегии и в то же время дал право всем странам, подписавшим этот документ, вести на нем хозяйственную и научную деятельность. С тех пор к договору присоединились свыше пятидесяти государств, причем последним из них – в начале нынешнего года – трактат подписала Северная Корея.
Напомню, что в том же 1920 году Россия и Финляндия заключили между собой Тартуский мирный договор, который закреплял права карелов на национальное самоопределение, и фактически это был международный правовой документ о создании национальной карельской автономии в составе России. Тем интереснее было «Чернике», оказавшись на Шпицбергене, сравнить то, чего удалось достичь полярному архипелагу и автономной карельской республике, за почти минувший век.
На первый взгляд, сравнение явно не в пользу Карелии: уровень жизни в норвежском поселке Лонгйирбюене, который является административным центром Шпицбергена, разительно отличается от уровня жизни в карельской столице Петрозаводске, где проживает в сто раз больше жителей, чем на всем арктическом архипелаге. Аккуратные разноцветные домики с отличной инженерной инфраструктурой, не уродующие полярный горный пейзаж, хорошие асфальтированные дороги там, где они вообще есть, приличные магазины с такими же «приличными» ценами, но которые вполне по карману местному населению, международный аэропорт, откуда можно добраться до континента несколькими ежедневными рейсами.
Однако когда попадаешь в российский поселок Баренцбург, расположенный всего в полусотне километров от Лонгйирбюена, все снова кажется таким знакомым: и памятник Ленину, озирающему заснеженные берега Гренфьорда, и стела «Наша цель – коммунизм!» у подножия типовых многоквартирных домов, и кучи угля на грязных улицах, и руины заброшенных промышленных построек. Но в какой-то момент ты перестаешь понимать, в какой реальности находишься: в ресторанах и сувенирных магазинах поселка расплачиваются норвежскими кронами, по улицам ездят машины с георгиевскими ленточками без номеров, а в магазинах можно встретить шахтеров из Донбасса…И, пожалуй, самым сильным впечатлением от первого знакомства с Баренцбургом после долгого путешествия на снегоходах через ледники из Лонгйирбюена стал замызганный автобус с наклейкой «За все ответите! Жириновский».
Правда, потом фантастические пейзажи Арктики притупляют этот жуткий диссонанс полярного «советского заповедника» с Севером, и ты замечаешь приметы нового времени: и отреставрированные здания с полувековой историей, и открытый осенью прошлого года цех по переработке твердых бытовых отходов, которым пока не может похвастаться ни один город Карелии, и даже пивоварню с экзотическим названием «Красный медведь».
– Может, бурый? – засомневался финский коллега, когда я ему перевел наименование пивоварни.
– Нет, именно красный.
– Это как?
– Видимо, медведь был коммунистом….
Замечу, что Норвегия и Россия – две страны, которые вкладывают наибольшее количество средств в свое присутствие на Шпицбергене. Никакой экономической выгоды в этом сегодня нет: добыча угля на полярном архипелаге убыточна, рыболовный промысел вблизи островов находится под запретом – после того, как Норвегия в 1977 году объявила о создании 200-мильной рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена, а туризм здесь получил активное развитие менее двух десятков лет назад.
Однако, судя по количеству стран, подписавших Шпицбергенский трактат, от перспектив освоения арктического архипелага в будущем никто не отказывается. Это будущее многие эксперты связывают с новыми транспортными путями – как морскими, так и воздушными.
Но, как считает известный норвежский журналист и исследователь Шпицбергена Арне У’Холм, давно променявший успешную карьеру в Осло на опасные арктические приключения, полярный архипелаг может стать мостом между Западом и Востоком, потому что главное богатство Севера – это люди, которые там живут.
