Один из политтехнологических телеграм-каналов опубликовал динамику популярности поисковых запросов фамилий кандидатов в президенты РФ. В лидерах Борис Надеждин. На втором месте действующий президент. Собственно говоря, ничего удивительного в этом нет, то же самое было в 2018 году, когда многие люди искали ответ на вопрос: кто такой Грудинин? И кандидат от КПРФ тогда тоже был в лидерах по этому показателю.
Резкий рост популярности поискового запроса «Надеждин» начался сразу после его выдвижения в кандидаты в Президенты. Как сообщают авторы канала, «интересно посмотреть на карту популярности в отдельных регионах. Надеждиным больше всего интересуются в Карелии, Путиным на Чукотке, Харитоновым в Новгородской области, Слуцким в Архангельской области, Даванковым в Тамбове».
Почему же из всех республик и областей необъятной Российской Федерации именно в Карелии больше всего интересуются Борисом Надеждиным? Ответ на этот вопрос решил дать в своем посте известный карельский журналист, ныне шеф-редактор «АиФ-СПб» Сергей Хорошавин:
«Когда сторонники Бориса Надеждина пересчитали подписи за его выдвижение на душу населения в регионах, то Карелия ожидаемо возглавила рейтинг. И это на самом деле серьёзная, и, судя по всему, пока неосознаваемая в федеральном центре проблема.
Любой, кто мотается по европейской части России, прекрасно знает, что поддержка СВО нарастает с севера на юг. По понятным причинам. Для жителей Воронежской, Ростовской, Белгородской областей, Краснодарского края и тем более Крыма – СВО это не нечто условное, существующее где-то там, в телевизоре, это то, что непосредственно происходит с твоими знакомыми, друзьями, близкими. Происходит с тобой. Сюда везут раненных, сюда едут беженцы, по этим регионам «летит» с территории Украины. Всё происходящее на фронте ощущается как прямая и непосредственная угроза.
А вот за 2 тысячи километров от зоны СВО уже не так. Для абсолютного большинства жителей Карелии (как и прочих северо-западных регионов России) боевые действия это – картинка в телевизоре. Здесь не видят беженцев, Украину помнят еще той, советской, а новости СВО доходят в основном в виде похоронок. Те ответы на возникающие вопросы, которые даёт телевизор, очевидно многих не удовлетворяют, а личному опыту взяться неоткуда. Зато есть жизненный опыт многостороннего и выгодного сотрудничества с Западом – той же Финляндией. Мало у кого найдется знакомый в обстреливаемом Донецке, зато у каждого есть приятель или родственник в финском Йоэнсуу. И поэтому разрушение связей с Западом как раз воспринимается как личный ущерб, ощутимый и понятный.
Но это именно на уровне личного эмоционального опыта. А ведь есть еще рациональный уровень. Когда приезжаешь в республику, читаешь новости из региона, общаешься с людьми — ну, натурально, это всё вымораживает. Карелия живёт очень бедно. Изношенные трубы, льющиеся в озера нечистоты, копеечные зарплаты, аварийные бараки, в которых живут сотни и тысячи жителей республики. Региональная власть не могла решить эти проблемы до СВО – тупо не хватало денег, а уж после, на фоне миллиардных потерь республиканского бюджета от закрытия границ и сворачивания инвестиционных проектов, она их тем более решить не сможет.
И все равно как будет фамилия губернатора, потому как проблема – системная, и запущенная. И потому, когда рядовой житель Карелии смотрит телесюжет про то, как восстанавливают из руин Мариуполь, то в голову ему невольно приходит простая мысль – блин, а наш-то посёлок восстановить не хотите?
Мы-то здесь, мы-то свои, мы-то заслуживаем внимания, просто по факту. Или нет?
И вот это сочетание – личный негативный опыт, похоронки и ощущение ненужности, которое подкреплено видом из окон – оно создает очень нехороший комплексный эффект. Подписи за Надежнина это просто показатель. Лакмусова бумажка того неприятия и раздражения, которое копится в людях.
В людях, которые – напомню – живут на границе с Евросоюзом.
Как думаете – имело ли значение для сохранения и распространения пророссийских симпатий на юго-востоке Украине и в Крыму тот факт, что приграничные российские области жили сытнее и упорядоченнее своих украинских соседей? И ведь эта разница была не так велика, как у Карелии с Финляндией.
Что с этим можно сделать? И нужно ли что-то делать?
Мне очевидно, что – да. Карелия это не просто стратегически важная территория, это и еще и более полумиллиона человек, о которых пора бы подумать государству. Карелии нужна федеральная целевая программа, подобная той, что была реализована для Крыма. Чтобы строились не только центральные трассы, но и объекты энергетики, новые больницы и школы, приходило благоустройство в каждый поселок, открывались новые предприятия. Никакой бизнес и тем более региональная власть с её нищим бюджетом это не потянет. Нужно вкладываться в Карелию. Нужно вкладываться в своих людей».
