В ночь с 26 на 27 марта в республиканской инфекционной больнице произошло «маленькое» ЧП. Быть может, случись такое с другими «действующими лицами», никто бы ничего и не заметил. Но одна неравнодушная молодая женщина молчать не стала…
Ее обращение мне показали в службе Уполномоченного по правам человека по Республике Карелия – именно туда на следующее утро после происшествия обратилась женщина. Она рассказала, что стала свидетелем неоправданного с ее точки зрения равнодушия медицинских сестер, которые мирно спали, когда в палате надрывались шестеро маленьких детей.
– Около 12 ночи, когда мой ребенок уже спал, из соседней палаты послышался детский плач, – рассказывает петрозаводчанка. – Вместе с соседкой по палате, которая тоже лежит вместе с ребенком, мы стали переживать. Знали, что в той палате находятся дети от полугода до трех лет без родителей, отказники. Тем временем плач становился все сильнее, я такого в жизни не слышала – просто истерика. Мы ждали, что к детям подойдут медсестры – их двое дежурило в ту ночь. Но детей никто и не думал успокаивать (я потом прочитала инструкцию, по которой медперсонал не обязан успокаивать детей, носить на руках малышей). Так продолжалось до трех ночи. Дети никак не унимались, а мы не могли отойти от своих малышей, к тому же ходить по палатам нам не положено. Когда крики стали невыносимыми, я пошла на пост – там спали медсестры…
По словам женщины, на ее увещевания одна из медсестер все же поднялась и пошла к орущим детям. Потом она вышла из палаты со шприцом в руке – дети успокоились.
– Мы предлагали свою помощь, может, смесь для малышей приготовить, но получили ответ: «Ничего не надо»… Наутро я написала в Росздравнадзор, Уполномоченному по правам человека в Карелии, позвонила на «горячую линию» республиканского Минздрава. Такие же, как я мамочки говорили мне, что не надо никуда лезть, могут на ребенке отыграться. Но разве можно молчать, ведь если сообщить о происшествии только главврачу – все закончится внутренней проверкой. У меня нет претензий к больнице, врачам и остальным медсестрам. Но этот случай, уверена, нельзя оставлять без внимания.
Неравнодушная молодая мама еще долго расспрашивала меня, почему так происходит и дети, которым надо гулять, развиваться, общаться – целыми днями просиживают в кроватках, в стенах совсем не радостного вида больничных палат. Пришлось пояснить, что такой существует порядок – старый и очень не добрый: перед поступлением в дом ребенка малышей должны тщательно обследовать медики. А поскольку в детских больницах – республиканской и городской – за последние четыре-пять лет отделения младшего детства «оптимизированы» (в республиканской больнице такое отделение на 20 боксов просто превращено в склад, а дети от 3 месяцев до 2 лет размещаются в центре патологии речи), то всех малышей-отказников везут в инфекционку, где они цепляют вирусы и поэтому подолгу – порой месяцами – лечатся и обследуются…
Несколько недель назад мне позвонила знакомая и с возмущением рассказала, как в инфекционной больнице, где лежала ее внучка, относятся к годовалой девочке-отказнику, которая утром в кроватке облилась с ног до головы какао, и ее за весь день никто не удосужился переодеть.
– Внучка засняла малышку на планшет и отправила мне видео, – рассказала знакомая. – Я стала звонить на пост отделения, дескать, переоденьте ребенка! Так меня еще и отчитали. А внучка вечером стала рассказывать мне, как медики заботятся о брошенной родителями девочке, явно со слов взрослых – ребенок так не говорит… На следующий день мы обнаружили, что окно палаты, через которое общались со своим ребенком, заклеено бумагой.
Что происходит за стенами лечебных заведений, знают только сами медики и родители, которые лежат со своими детьми. Но первых связывает «корпоративная этика», а вторые банально боятся, что высказанная претензия может им аукнуться.
… Поблагодарив молодую маму за активную гражданскую позицию, я подумала, а почему она не стала обращаться к уполномоченному по правам ребенка в Карелии Оксане Старшовой? Знают ли люди о существовании такого института, предпочитающего не афишировать свою деятельность и не идти на широкий контакт с гражданами по острым вопросам защиты прав детей? Кроме того, мне известно, что сегодня многие родители, не дождавшись помощи от Старшовой, идут к Александру Шарапову – уполномоченному по правам человека.
Решила заглянуть на сайт уполномоченной. Было интересно, что изменилось в работе Оксаны Старшовой после того, как на «круглом столе» Общественной палаты Карелии граждане призвали ее к ответу за бездеятельность – «Черника» рассказывала читателям об этом в декабре прошлого года.
За последние три месяца никакого прорыва в работе омбудмсена, судя по новостям на сайте, не произошло. Да, появилась информация о создании экспертного совета, формирования которого правозащитная общественность добивалась от Старшовой не один год. Но что это за «совет», кто в него вошел – тайна. Известно лишь, что уполномоченная не позвала туда гражданских активистов, которые знают истинное положение детей в Карелии и умеют защищать права несовершеннолетних. На размещенном фото «совета», сделанного во время выезда в петрозаводский «Дом ребенка», можно разглядеть саму Оксану Старшову, руководителя движения «АWARD» Елену Антошко и представителя благотворительного фонда «Материнское сердце» Галину Власову, которая когда-то выдвинула кандидатуру Старшовой в омбудсмены, и все… Такой вот «междусобойчик»!
«В ходе работы особое внимание уделялось тому, какие действенные меры поддержки и профессиональной помощи семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, способствуют возврату малышей в семьи, содействуют укреплению детско-родительских отношений», – говорится в информации об этом заседании. Много бюрократических фраз, а что за ними? Детей-отказников в Карелии меньше не становится. Они плачут в детской инфекционной больнице, проводя свою едва начавшуюся жизнь в кроватках, а не рядом с любящими родителями или опекунами. Они ждать не могут, ведь каждый день в больнице – это огромный минус в развитии, это ущерб детскому здоровью и будущему интеллекту…