Минул ровно год с того страшного дня. 4 февраля в автокатастрофе погибла руководитель карельской общественной организации защиты прав граждан «Согласие», адвокат Ольга Рыбалова – яркий и цельный человек, без преувеличения – единственный в Карелии настоящий правозащитник. Не было таких среди нас и, вероятно, уже не будет…

Все знавшие ее замечали: Ольга вообще не умела проходить мимо человеческого неблагополучия. Так была устроена ее душа. Мы часами напролет говорили с ней, пытаясь понять, почему такие же в сущности люди, добравшись до властных высот, теряют чувство реальности и перестают понимать народ, гнобят и мучают его. Почему круговой порукой связаны между собой президенты, губернаторы, министры, прокуроры и прочие чиновники, а люди никак не могут договориться, чтобы заставить власть работать на себя?

Ольга всегда горячилась, приводила примеры злонамеренных действий всяких негодяев, но в конце разговора в ответ на мой пессимизм вдруг утверждала: вот увидишь, мы добьемся справедливости… Она была уверена, что позитивные перемены наступят тогда, когда на всех уровнях власти будут работать честные люди. Ну, или надо разбудить в них совесть. И снова мы писали обращения, жалобы, петиции, шли в суды, пытаясь заставить работать тех, кто безразличен к судьбам людей.

Ольга Рыбалова была уверена в том, что ситуация может поменяться тогда, когда во власть придут честные люди. Фото: Татьяна Смирнова
Ольга Рыбалова была уверена в том, что ситуация может поменяться тогда, когда во власть придут честные люди. Фото: Татьяна Смирнова

4 февраля прошлого года она тоже мчалась на помощь к человеку, который таял на глазах в тюремной больнице Медвежьегорска. Он уже был осужден, и Ольга хотела спасти его от смерти, вытащить на свободу для лечения. Раньше, когда это дело только попало к ней как к адвокату, мне почему-то интуитивно стало страшно. Просила – не берись за него. Но Ольга была упорна, билась до последнего в прямом смысле слова…

Все, кто знал Ольгу, наверняка задавались вопросом: откуда у нее  такая жажда во всем докопаться до сути и восстановить справедливость? Редкое по нынешним меркам качество родом из детства. Она выросла на исконно карельской земле – в Олонецком районе, в поселке Ильинский. В многодетной семье Ольга была старшей из четырех сестер. Мама – главный инженер-мелиоратор племсовхоза «Ильинский», папа – водитель, обеспечивавший половину района свежим хлебом. Родители воспитывали девчонок в лучших традициях того времени – они были должны во всем быть лучшими, принципиальными, «правофланговыми», чтобы маме с папой не приходилось за них краснеть.

Еще в школе Ольга решила, что пойдет работать в милицию. В ее сознании борьба за справедливость против зла происходила именно там. Закончив Ильинскую среднюю школу, она получила характеристику, в которой у одной на весь класс запись: честная. Учительница одним словом сказала многое: о том, как Ольга всегда в спорах становилась на сторону тех, кто отстаивал правду, о том, как не давала в обиду младших, о том, как она в одиночку вела переговоры с преподавателями, когда надо было защитить законные интересы одноклассников. По сути, в семнадцать лет Ольга получила установку на всю жизнь: в любой ситуации она обязана оставаться честной перед собой и людьми.

Ольга Рыбалова. Фото: Татьяна Смирнова
Ольга Рыбалова. Фото: Татьяна Смирнова

Сразу после школы путь в милицию оказался заказан – подвело зрение. Получила профессию в Петрозаводском автотранспортном техникуме, а после его окончания мечта сбылась – ее направили на работу в ГАИ города Олонца. Сильный характер, привычка не отступать от поставленной цели привели Ольгу на юрфак ПетрГУ, а вместе с получением диплома – на работу следователем в УБОП.

Это только в боевиках сыскари «убойного отдела» легко распутывают сложные криминальные задачи. Начало 90-х годов Ольга запомнила на всю жизнь. Борьба с организованной преступностью была в самом разгаре: кровавые разборки бандитов за передел территорий (особенно тогда лютовали «питерские»), откровенные провокации против специалистов УБОПа. Ольга рассказывала, что тогда в полной мере не осознавала всей опасности своей работы, ведь следуя жизненной установке, она находилась в самой гуще борьбы за справедливость.

Наши пути – следователя и журналиста – сошлись случайно. Однажды в следственной части МВД случился аврал, и Ольгу попросили подключиться к расследованию одного, как казалось начальству, «банального дела». Историю семейного детского дома Калининых тогда обсуждала вся страна, писала об этой истории и я. Отчаявшись добиться справедливости и после развода с женой получить право встречаться с детьми, отец семейства Владимир Калинин пришел в мэрию Петрозаводска, облил себя бензином и чиркнул спичку. Больше в кабинете инспектора по защите прав детей никто не пострадал, медики Калинина спасли, но против него было возбуждено уголовное дело.

Тогдашний министр внутренних дел дал Рыбаловой понять, что «поджигатель» должен получить реальный срок. Однако она не поступилась принципами, разобралась в деле досконально и добилась, что обвинение с Калинина было снято. Помню, аплодировала ей в суде.

Потом было дело бывших малолетних узников, которым республиканская власть и суды, несмотря на имевшуюся законодательную базу, отказывали в присвоении статуса. Двенадцать лет Рыбалова посвятила борьбе за права жителей Олонецкого района и Заонежья, которые в детском возрасте оказались в карательном фашистском концлагере, но никак не могли добиться в судах права на статус узника. Эпопею, которую считаю примером профессионального служения людям, многократно освещали карельские и российские СМИ. Тогда у Ольги появилось много союзников среди журналистов, к слову, это было одним из отличительных качеств Ольги Рыбаловой – находить сторонников.

Помню, как за долгие годы борьбы у нее не раз опускались руки, но бросить доверивших ей свои судьбы пожилых людей (а на тот момент многим бывшим узникам фашизма перевалило за семьдесят) Ольга не смогла. Чиновники не раз пытались дискредитировать ее в глазах стариков. Но выбить из колеи не сумели. Победу она разделила вместе с теми, кто помогал ей добиться справедливости.

Ольга Рыбалова занималась восстановлением прав бывших узников концлагерей. Фото из личного архива О.Рыбаловой
Ольга Рыбалова занималась восстановлением прав бывших узников концлагерей. Фото из личного архива О.Рыбаловой

До сих пор щемит сердце при воспоминании о дне прощания с Ольгой. В траурный зал пришли бывшие узники – люди глубоко преклонных лет, которым она помогла добиться статуса, и тихо плакали… «Мы осиротели», – повторяли они.

Решение о создании общественной организации по защите прав граждан, которая получила название «Согласие», появилось неожиданно, во всяком случае – для меня. Ольга как-то сказала, что хочет поддержать одного замечательного человека – правозащитника, известного своей честной гражданской позицией в прошлом законодателя, но оставшегося не у дел. «Нужно занять человека делом, а мы будем помогать», – сказано – сделано. Так с первого дня «Согласие» стало, пожалуй, единственной в республике общественной организацией, которая внесла в органы законодательной власти целый ряд социально значимых законодательных инициатив, пользуясь предоставленным Конституцией Карелии общественным организациям правом, о котором сейчас, кажется, все забыли.

Только что созданная организация одной из первых поднялась на защиту прав людей старшего поколения, когда депутатами ЗС РК по инициативе губернатора Нелидова был пересмотрен в сторону ухудшения республиканский закон о ветеранах труда. Огромный резонанс, вызванный этим необдуманным решением, вынудил власть отступиться от своих планов. В итоге Закон РК «Об установлении звания «Ветеран труда Республики Карелия» и порядке его присвоения» был возвращен к прежнему состоянию.

Ольга Рыбалова беседует с жителями Другой Реки. Фото: Татьяна Смирнова
Ольга Рыбалова беседует с жителями Другой Реки. Фото: Татьяна Смирнова

«Согласие» реагировало на многие острые общественные процессы в Карелии, такие как выборы уполномоченных по правам человека и правам ребенка в Карелии, настаивая в своих выступлениях на необходимости выбирать людей наиболее достойных, а не по принципу преданности власти. Были успехи и поражения. Худилайнен проигнорировал мнение общественности и назначил на должность детского омбудсмена, как он выразился, «пантеру».  Последнее письмо, подписанное Ольгой Рыбаловой 2 февраля 2015 года, было адресовано главе региона, в нем она просила «принудить» уполномоченного по правам ребенка Старшову к работе либо уволить ее за «профнепригодность». Кстати ответа на письмо – год прошел – организация так и не получила. Как не получила ответа на аргументированное обращении о необходимости сократить карельский чиновничий аппарат, отправленное еще 1 июня 2014 года Худилайнену.

«Последнее, что осталось у жителей Карелии – это Кижи, – не раз повторяла Ольга, имея в виду разграбление республики последних лет. – Мы должны сберечь памятники». Она восприняла назначение экс-губернатора Нелидова на должность директора музея «Кижи» как пощечину общественному мнению и неизбежную катастрофу, которая в конце концов и случилась. У меня хранится весь архив переписки «Согласия» с различными инстанциями – администрацией президента, генпрокуратурой, правительством РФ, министерством культуры РФ, главой Карелии и десятком различных контролирующих инстанций. Мы им – о множественных признаках коррупции, о разрушении профессионального коллектива музея и, главное, о срыве реставрационных работ на памятнике Всемирного наследия «Кижский Погост», а они нам издевательски – об истории собранных на острове памятников, о достоинствах нового директора, являющегося доктором экономических наук… От пресс-секретаря Нелидова «Согласие» тогда получило резкое обвинение, дескать, доносчики эти общественники.

Нелидов с Медведевым, Мединским и Худилайненом. Фото: правительство.рф
Нелидов с Медведевым, Мединским и Худилайненом. Фото: правительство.рф

Ольга не дожила до того момента, когда «доктора наук», кстати, подававшего на нее заявление в Следственный комитет за якобы клевету, самого упекли в кутузку по подозрению в коррупции. Недавно на Общественном совете музея, уже при новом директоре, выяснилось, что с мая 2014 года на Преображенской церкви не было отреставрировано ни одного бревна. Специалисты считают, что это катастрофа! А чиновники больше двух лет строчили общественникам отписки, а правоохранительные органы чего-то выжидали…

Ольга была защитником от Бога. Адвокатская практика научила ее видеть в каждом, даже оступившемся человеке – человека. Она говорила мне, что в погоне за «показателями раскрываемости преступлений» правоохранительные органы нередко привлекают к ответственности невиновных людей, которые берут вину на себя под психологическим или физическим давлением. Не раз ей удавалось добиться справедливости в отношении незаслуженно привлеченных к ответственности. Но последнее дело «костомукшского поджигателя» Ганеева стоило ей невероятных усилий и фактически было проиграно. Ольга была уверена, что Эдуард невиновен, имела для этого все доказательства, но «круговая порука» в правоохранительных органах сделали свое черное дело. Она ходила по лезвию бритвы, нарывалась на конфликты с теми, кто мог бы быть ее коллегами, останься она работать в МВД. Но и представить себе не могла, как можно работать там в современных условиях, когда слово «честь» забыто и растоптано…

Ольга Рыбалова. Фото из личного архива
Ольга Рыбалова. Фото из личного архива

Ей угрожали. Однажды она позвонила вечером и встревоженным голосом рассказала, что несколько часов назад буквально по ее ногам попытался проехать джип с затонированными стеклами. Как раз в это время она вела процесс Ганеева, вышла на другое скандальное дело, в котором был замешан руководитель одного федерального ведомства, да и «Согласие» многим не давало покоя… Потом оказалось, что угрозы этим не ограничились: перед своей гибелью Ольга написала в электроном письме Эдуарду, что не знает, какая из них скорее осуществится.

Первая среди карельских адвокатов Ольга не побоялась выступить против произвола и хамства судей, которые позволяли себе неуважительное отношение к гражданам и ее коллегам-адвокатам. Все молчали и терпели, а она выразила свое отношение к этому «явлению» в публикации «Адвокаты боятся раздражать судей», которую бурно обсуждала общественность и сами судьи. Некоторые узнавали себя и своих коллег. Озвученная проблема стала для всех хорошим уроком надолго. Уроком человеческого отношения к людям.

В одном из немногих своих интервью о правозащитной работе «Согласия» Ольга Рыбалова сказала: «Мы заставляем считаться с требованиями, выраженными большинством жителей республики по многим общественно значимым проблемам. И я точно знаю, что, объединившись, мы реально можем заставить должностных лиц, которые наняты на работу на средства бюджета, а значит – на наши деньги – считаться с нашим мнением. Поэтому хочу, чтобы все люди поверили в свои силы. Добиться результата в наших силах, если граждане не будут ругать власть на кухнях, а станут упорно влиять на все уровни и ветви власти законными методами. В этом сущность гражданского общества».

В последний раз мы встретились с Олей за два дня до трагедии в «Кабинете Рыбаловой» – так члены «Согласия» называли ее адвокатский офис на Гоголя. Пили чай с печеньками и впервые, наверно, просто по-женски разговаривали. У Ольгиной дочери родился первенец – молодая бабушка светилась от счастья, рассказывая, как приняла вместе с внуком крещение. Планировала летом вместе с сестрами снова свозить маму в белорусский санаторий… У нее было много планов простых, человеческих, женских.