Одной из самых обсуждаемых тем минувшего дня стало формулирование президентом страны Владимиром Путиным национальной идеи России. Выступая на встрече с предпринимателями, входящими в некоммерческое партнерство «Клуб лидеров по продвижению инициатив бизнеса», глава государства заявил, что «у нас нет никакой, и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма». Таким образом, Путин фактически провозгласил патриотизм национальной идеей России.
Если исходить из того, что национальная идея определяет смысл существования народа и путь его развития, то возникает резонный вопрос: может ли в патриотизме, который является, по сути, любовью к своему отечеству, заключаться смысл существования народа? И в чем тогда отличие национальной идеи России от, скажем, национальной идеи соседней с нами Финляндии или Украины? Или финны и украинцы как-то по-другому любят родину, чем россияне?
Возможно, кому-то сравнение покажется некорректным, но попробуйте представить себе такую ситуацию: глава огромной семьи – а Путина уже вовсю называют «национальным лидером» – вдруг объявляет, что смыслом ее существования является любовь к этой самой семье. Не воспитание детей, не поддержка стариков, не благополучие всех членов семьи, не сохранение ее, в конце концов, а любовь к социальному институту, «базовой ячейке общества».
Причем, интересно, что отец семейства решил объявить об этом не тогда, когда одни члены семьи прожигали доходы на модных европейских курортах, а другие пытались откладывать лишнюю копеечку на черный день. Глава семьи напомнил о необходимости ее любить тогда, когда он перессорился с соседями, и его самых близких родственников перестали пускать на модные курорты. И тут оказалось, что членам семьи, которые по-разному проживали «сытые годы», не задумываясь особо об «объединяющей идее», нужно объединиться на почве любви к этой семье. А если кто-то из членов семьи вдруг захочет жить отдельно, то это вообще экстремизм.
Собственно, это и есть обратная, самая пугающая сторона национальной идеи, сформулированной президентом. Если патриотизм является единственной объединяющей идеей для России, то тот из россиян, кто не разделяет эту идею, или по-другому смотрит на ее воплощение, нежели «национальный лидер», может оказаться вскоре изгоем в «едином патриотическом обществе». И тут не поможет ни личная любовь к родине, ни даже общие культурные корни.
Между тем, президент намекнул, что для внедрения национальной идеи – подчеркну особо: для внедрения! – недостаточно сказать о ней один раз. «Для этого нужно сознание и постоянно об этом нужно говорить, на всех уровнях, постоянно», — отметил Путин, и надо полагать, что эти слова уже завтра станут сигналом к действию.
Только мне в этой связи почему-то вспоминается высказывание о патриотизме классика русской литературы Льва Толстого, которого навряд ли можно обвинить в нелюбви к родине: «Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так он и проповедуется везде, где проповедуется патриотизм».
