«В связи с невозможностью обеспечить реконструкцию «Невского пассажа» (г. Петрозаводск) в точном соответствии с первоначальным проектом здания (отсутствует сам проект, поиски его результатов не дали), по решению суда не может быть демонтировано помещение нижнего этажа магазина (в этой ситуации вообще нельзя представить возможность приведения здания в первоначальное состояние даже теоретически, ведь этого помещения в первоначальном проекте не было), по требованию судебного пристава должником представлен эскиз возможной реконструкции здания с учётом изложенных выше обстоятельств. Вид первого этажа максимально приближен к прежнему, при условии сохранения нижних торговых помещений. Очевидно использование новых современных материалов, учёт ныне действующих санитарных, строительных и противопожарных норм, претерпевших серьёзные изменения с момента строительства здания. Теперь вопрос в достижении консенсуса с взыскателями и иными жильцами дома по представленному ниже эскизу».
Подождите ругать меня за эти строки. Дело в том, что их написал не я, а бывший петрозаводчанин, ныне укоренившийся москвич и высокопоставленный чиновник – и не кто-нибудь, а самый главный судебный пристав России Артур Парфенчиков, на своей странице в социальной сети Facebook.
То, что здесь написано, странно уже потому, что господин Парфенчиков – не архитектор, не судья и не строитель. Строитель мог бы дать по вопросу профессиональное мнение, архитектор мог бы подтвердить, что в домах этой серии ничего подобного никогда не было – как и все петрозаводчане, которые помнят, что никакого пассажа отродясь тут не водилось до прихода ловких торговцев. И только суд может вынести решение – сносить или оставлять. Главный судебный пристав России может только исполнять решения суда, но не объяснять всем и каждому, почему этого нельзя сделать. А он…объясняет! Только сейчас очень неудобное время ссылаться на «объективные причины» даже по самому ничтожному поводу.
То, что федеральный хвост может вертеть собакой республиканского значения, давно никого не удивляет. Не удивляет и то, что в глазах чиновника при погонах и пистолете, да еще с такими полномочиями люди превратились даже не в строчки, не в буквы, а в знаки препинания. Мешают, когда не знаешь, куда их поставить. Но что может заставить чиновника такого ранга защищать микробного – по московским масштабам – размера торгашей, травящих и оставивших без воздуха квартиры старых людей? Упрямство? Формула, как то мною подслушанная: «Мы власть! И они должны это помнить!»? Но риск защищать и дальше лавку китайского барахла уже слишком велик. Кремль перестраивает ряды, меняет на доске фигуры, понимая, что конструкция ненадежна, и ее нужно срочно укрепить, стараясь минимально злить народ. Не потому ли появилась в Facebook эта «разъяснялочка», очень уж веет от нее словами «на всякий случай»? Не знаю. Да и знать не хочу.
Но зато знаю, что не статей в газетах боятся такие фигуры, а подножки со стороны других равновеликих фигур, и еще что кто-то может сбросить с доски кого-то неугодного совсем по другому делу, воспользовавшись опять же микроскопическим казусом в ведомстве судебных приставов – домом по проспекту Александра Невского в городке, который не все и помнят, где и находится. Такие комбинации – не новость. Прецеденты даже по телевизору стали показывать. Чем же предприниматели из «пассажа» так прижали всемогущего пристава, который может ГУМ за час снести при наличии соответствующей бумажки?
Ну, а то, что пристав написал в соцсети, ничего не значит. Это не юридический документ. И бороться за ветеранов и стариков мы, простые люди, не перестанем. В конечном итоге любой чиновник является всего лишь винтиком системы, которая заставила ветеранов отказываться от орденов, пытаться сжечь себя у здания правительства (интересно, доложат об этом кому-то в новой администрации президента?), а «винтики» мечтают о том, чтоб эти ветераны скорее умерли, поставив тем самым в деле точку. Но когда система меняется – винтики дрожат. И отнюдь не от храбрости.
А примирительный эскиз – вон он, снизу… По-моему – некрасиво.
