Когда была маленькой, никак не могла представить, что могут приехать ночью за кем-то на машине и увезти… Арестовать, расстрелять… Люди боялись, люди жили в страхе. Говорили шепотом. При этом страхе голосовали единогласно, дружно хлопали и шли к великой идее – светлому счастливому будущему.

Мемориальное кладбище Сандармох в Медвежьегорском районе Карелии, где в годы сталинских репрессий были расстреляны тысячи ни в чем не повинных людей. Фото: Валерий Поташов
Мемориальное кладбище Сандармох в Медвежьегорском районе Карелии, где в годы сталинских репрессий были расстреляны тысячи ни в чем не повинных людей. Фото: Валерий Поташов

И вот я взрослая. Живу в такой же хрущевке, что и мои родители. Каждый день, КАЖДЫЙ ДЕНЬ кого-то арестовывают и возбуждают уголовные дела. У меня – как и у «всех»: обыск, прослушка, две недели СИЗО…

Пикет в поддержку Ольги Залецкой у здания правительства Карелии. Фото: Валерий Поташов
Пикет в поддержку Ольги Залецкой у здания правительства Карелии. Фото: Валерий Поташов

Жду решения суда и думаю, в какую зону меня отправят. Не истерю, спокойно рассуждаю, что ведь не расстреливают. Детей в детский дом не заберут, старшая стала совершеннолетней и присмотрит за братом. Вокруг живут такие же обычные люди, как и я. Люди боятся. Появился животный страх открыто выражать свое мнение, говорить, писать, думать…

В новом парламенте Карелии почти не осталось места инакомыслию. Фото: Валерий Поташов
В новом парламенте Карелии почти не осталось места инакомыслию. Фото: Валерий Поташов

Стала депутатом, а там – идеальная картинка. Единогласное голосование. Кто не с нами, тот против нас. Два параллельных мира.

Оригинал публикации