Конечно, пока это вопрос веры. Кто-то считает, что все продлится еще много-много лет. Конца края не видно. Народ терпит. Таков культурный код. Соборность и заборность. Да, власть уже перешла на предельно упрощенческий патриотический дискурс, который, тем не менее, можно юзать довольно долгое время. А до этого параллельно была запущена формула «Прошлое вместо нефти». Помним и гордимся.

Плакат сталинских времен. Фото: sovposters.su
Плакат сталинских времен. Фото: sovposters.su

Кто-то, однако, уверен, что все сыплется в одну кассу. Курочка по зернышку. «Платон». «Чайка». Тема люстрации медленно, но уверенно размывает путинское большинство. Прокуроры, следователи и судьи, лично ответственные за беззаконие, творящееся по политическим мотивам, начинают чувствовать себя все более неуверенно. В златоглавой да белокаменной какой-нибудь дворцовый переворот, а по незалежной привычке в мусорный бак будут засовывать на районе.

Медиа открыто начали дискуссию «Россия после Путина», которая быстро трансформировалась в обсуждение на, казалось бы, более узкую тему «дожмет ли Запад Путина?». Началось жесткое публичное давление. Сами официальные средства массовой информации, повторяя доносящиеся издалека сообщения уже непримиримых оппонентов, привили в общественном коммуникативном поле несложную мысль: с «отморозком и коррупционером» прежних разговоров не будет. Вердикт британского судьи Оуэна, передовицы «Уолл Стрит Джорнел» и «Вашингтон Пост», фильм-расследование БиБиСи, регулярно появляющиеся заявления Белого Дома о нерукопожатности российского национального лидера – звенья одной цепи.

Кадр из фильма BBC "Тайные богатства Путина". Скрин канала youtube.com
Кадр из фильма BBC «Тайные богатства Путина». Скрин канала youtube.com

Конечно, причины не связаны с тем, что западные элиты «вдруг» оказались шокированными информацией о способах обогащения ближнего круга президента. Дело и не во внутренней политике Вашингтона и европейских столиц, выполняющих директивы Брюсселя. Основные иллюзии перестали существовать с момента активной фазы «перераспределения» активов «Юкоса».

Среди причин стоит выделить комплекс обид за прошлое (провал «перезагрузки», «снятие» Медведева, Сноуден, неуступчивость по Украине и тупиковый неадекват по сдаче Асада), но главное – убежденность значительной части западных лидеров, что сегодня экономически ослабленный Кремль можно дожать давлением и демонстрацией силы.

Владимир Путин. Фото: президент.рф
Владимир Путин. Фото: президент.рф

Подключение российских военно-воздушных сил к бомбардировкам в Сирии, снижение градуса противостояния с Киевом, поиски вариантов отмены международных санкций видятся как проявления слабости. Очевидная цель текущей политики заключается в реальном ослаблении позиции Кремля по Украине и Сирии. Отсюда и поддержка Турции, и заявления МИДа Великобритании о «неконструктивности» России на Ближнем Востоке, новые санкции США по списку Магницкого, выступление Меркель за продление санкций после встречи с Порошенко.

Плакат времен Перестройки. Фото: sovposters.su
Плакат времен Перестройки. Фото: sovposters.su

Вторая годовщина начала драматических событий, которые повлекли российское присоединение Крыма и гражданскую войну в Донбассе, приходится на ниспадающий тренд заявлений отечественных политиков и чиновников о том, что все санкционные меры якобы не только не могут оказать влияния на страну и её курс, но и не станут сколь-либо долгосрочными. Политики и чиновники прекрасно осознают, что Запад не опомнится и не осознает нашу искреннюю правоту. Больше нет надежд, что заинтересованные в бизнесе с Москвой компании обязательно «поправят» американских и европейских президентов и премьеров. Хотя, конечно, пропагандистская машина периодически выбрасывает новость о том, что кто-то из сравнительно известных лиц на Западе призвал к пересмотру санкционного режима.

Прошло два года, но санкции остаются в силе и благотворного влияния на российскую экономику и восприятие страны в мире не оказывают. Более того, Москвой введены ответные ограничения, которые навредили скорее российским регионам, чем кому-либо еще. Это в нашей провинции возникли проблемы с качеством продуктов и ценами на них, тогда как сельскохозяйственный экспорт из стран-членов Евросоюза только вырос – в 2015 году более чем на 6%.