Депутат Законодательного собрания Карелии предложил установить на привокзальной площади столичного Петрозаводска памятник Иосифу Джугашвили (Сталину). Прямо так на странице в социальной сети и написал: «Аргументы. Во-первых, большая часть центра города отстроена именно при Иосифе Виссарионовиче. Во-вторых, именно при Сталине в Петрозаводске появились университет, пединститут, музыкальный колледж, Карельский научный цент РАН, пара театров и филармония». Развернулась предсказуемая дискуссия. Интернет-издания провели онлайн опросы-голосования «Как Вы относитесь к этой идее?». Сам избранник народа был искренне рад, что привлек медийное внимание. После исключения из зюгановской компартии ему, скорее всего, большее ничего и не надо. Затем карельскую столицу посетил депутат Госдумы от КПРФ, который прокомментировал бесконечно далекую от реализации идею. «С моей точки зрения, может быть, центральная площадь вокзала – это не самое лучшее место», – сухо сообщил московский гость. В принципе, на этом всё и должно закончиться. Инфоповод отработан. Оппоненты уверены в нереалистичности депутатского предложения. Поддержавшие убеждены в неадекватности оппонентов.
Но давайте посмотрим на приведенные «аргументы» в пользу увековечивания образа великого кормчего. «Часть города отстроена … в Петрозаводске появились …» – А разве сами по себе городские сталинки не есть памятник? Разве этого недостаточно? В какой мере эта архитектурная утопия, сочетающая величественность, помпезность, роскошь и монументальность, востребована городом, устремлённым в двадцать первый век?
Сталинская архитектура, представленная в Петрозаводске, являет пример тотальной художественной цензуры. Она яснее, чем любая другая область советской культуры выражает действительные сталинские намерения. Официальная идеология декларировала строительство благоустроенного социалистического города для рабочих. Но государство никогда не планировало финансирования такого строительства. В реальности Петрозаводск представлял собой несколько барачных поселков для трудяг, общежития или «дома-коммуны», ведомственные здания и многоквартирные дома для очень узкого слоя среднего и высшего руководства. Такие постройки образовали в центре Петрозаводска, как и в большинстве других советских городов, ритуальные ансамбли, похожие на храмовые. Сходство с культовой архитектурой усугублялось тем, что к центральным площадям вели главные улицы, рассчитанные на прохождение дважды в год – 1 мая и 7 ноября – праздничных организованных демонстраций.
Ансамбли центральных площадей и улиц дополнились корпусами партийных резиденций, ОГПУ-НКВД и, конечно, зданием театра. Ведь идеология рассматривала театральные здания с огромными залами как символ роста советской культуры. В реальности театральное искусство тихо умирало, а сооружения предназначались в первую очередь для проведения партийных съездов и конференций. В целом же эти ансамбли выражали не столько официальную марксистско-ленинскую идеологию, сколько феодальный характер советского общества того времени.
Интересно, что до сих пор среди некоторых петрозаводчан распространена иллюзия о добротности сталинок. Дело в том, что люди обычно сравнивают хрущевскую панельную архитектуру с комфортабельными сталинскими жилыми домами для элиты, хотя сравнивать её надо с массовой жилой застройкой того времени – бараками и «общагами». Но те же петрозаводчане уже знают, как должен быть устроен современный красивый и удобный полис. Они же ходят на выставки и презентации, покупают книги института «Стрелка» или просто делают собственные выводы, посещая финские и скандинавские города. Они не принимают советское наследие, кстати, как и купеческую эклектику постсоветского стиля. Они считают запредельной творческой скудостью изображения лавровых венков, колосьев и пятиконечных звезд. Получается, что Петрозаводск «донашивает» эстетику прошлого. Городские сталинки не порождают и уже никогда не породят новых форм. Растет процент их износа. Через пару десятков лет от этого «памятника» Иосифу Джугашвили (Сталину) не должно остаться и следа. Слишком монотонны и унылы пространства. Идеологически примитивны решения. Эстетически индифферентна социальная нагрузка.
