Сегодня гость «Черники» – Михаил Анипкин, доктор социологических наук, PhD по социологии (Университет Эссекса), профессор Волгоградского государственного университета

– Михаил, Вы сейчас постоянно работаете в Великобритании и мои вопросы, конечно, связаны с результатами референдума в Великобритании о выходе из Европейского союза (Brexit)

– Да, с удовольствием отвечу, но сразу скажу, что это «не победа». Сейчас обе стороны действительно шокированы результатом. Думаю, что сами сторонники Brexit не верили в свою победу, а когда она случилась, просто не понимают, что же делать дальше. Расклад голосов ожидался с точностью до наоборот. Многие полагали, что победят сторонники сохранения членства в Евросоюзе с небольшим перевесом. Признаться, так думал и я сам.

Профессор Волгоградского университета Михаил Анипкин. Фото: facebook.com
Профессор Волгоградского университета Михаил Анипкин. Фото: facebook.com

– Следствием референдума стал …

– Следствием стал кризис в обеих крупнейших партиях. В консервативной партии все же решили выдвинуть Терезу Мэй после того, как члены парламента – консерваторы – поставили под сомнение способность Бориса Джонсона сформировать правительство, а также после самоотвода Ледсом. Здесь стоит отметить, что в комментариях некоторых российских аналитиков я прочитал о том, что якобы Борис стал жертвой заговора Майкла Гоува и владельцев влиятельных газет, поддерживающих консервативную партию. Все это чепуха. Борис Джонсон никогда не имел однозначной поддержки внутри своей партии и решение о недоверии ему – это логичное решение, учитывая характер Бориса.

Что касается лейбористов, то сейчас все кому не лень обвиняют Джереми Корбина в том, что он, мол, держится за власть вопреки тому, что большинство членов парламента от лейбористов его не поддерживают. Где же, мол, его самоуважение и следование политической этике уходить, если проиграл (в данном случае результаты референдума имеются в виду). Но не надо спешить его обвинять. У Корбина другая логика, по его мнению, более сильная, чем первые два аргумента. С его точки зрения он не может уйти, пойдя на поводу у партийного истеблишмента, поскольку его выбирали рядовые лейбористы по всей стране. Второй аргумент: впервые за всю историю существования лейбористской партии у руля встало левое крыло партии. Впервые! Это действительно уникальный случай и Корбин понимает, что с его уходом левое крыло партии потеряет свое влияние на формирование политической повестки дня. И не может позволить этого. Поэтому Корбин будет биться до конца. Но эта ситуация таит в себе опасность раскола партии. Некоторые наблюдатели даже говорят о возможности создания новой партии из части консерваторов и лейбористов. Посмотрим, как будут развиваться события, но всё это последствия референдума.

– Как Вы считаете, насколько корректен тезис, в соответствии с которым Brexit экономически выгоден для граждан Великобритании? Ведь это одна из самых понятных цепочек размышлений. Тем более если признать, что в демократическом обществе не стоит по умолчанию считать людей идиотами только по той причине, что они делают неочевидные для кого-то вещи, а этот кто-то эксперт.

– Сейчас никто не в состоянии ответить на этот вопрос. Ситуация принципиально новая. Ничего подобного за последние сорок лет не было. Рынки среагировали и фунт упал, но аналитики считают, что британская валюта скоро стабилизируется. Вопрос, сможет ли национальная экономика двинуть вперед после выхода из Европейского союза, остается открытым. Есть позиция, что снятие ограничений Евросоюза позволит Британии торговать со всем миром на более выгодной основе. Но в тоже время, есть опасения, что выход из общего рынка обернется удорожанием британских товаров и, как следствие, снижением их конкурентоспособности.

Канцлер Меркель уже заявила, что если Великобритания хочет оставаться в общем рынке, то она должна сохранить нынешний режим свободного перетекания рабочей силы из стран ЕС. Но именно это как раз и неприемлемо для сторонников Brexit – ведь контроль над мигрантами из ЕС был ключевым аргументом агитации за выход. В общем, посмотрим, как новый премьер-министр, Тереза Мэй, будет решать эту головоломку.

Михаил Анипкин. Фото: facebook.com
Михаил Анипкин. Фото: facebook.com

– Кто те люди, которые проголосовали «за» выход Великобритании? Каков социальный портрет большинства?

– Самое интересное, что за Brexit в основном проголосовали как раз те местности, в которых меньше всего мигрантов из ЕС. Лондон, где их много, проголосовал за сохранение членства. Так же проголосовали другие «прогрессивные» британские города: Манчестер, Ливерпуль, Оксфорд, Кембридж … В целом за Brexit проголосовали Англия и Уэльс, против – Шотландия и Северная Ирландия. То есть страна, очевидно, расколота. Если нарисовать социальный портрет британца, поддержавшего Brexit, то это старшее поколение, люди с невысокими доходами, без университетского образования, индивидуальные предприниматели (водители, кровельщики, водопроводчики, строители и т.д.), а также мелкие буржуа.

– Можете ли Вы прокомментировать такое наблюдение. Если ресентимент персонифицирован – например, Дональд Трамп в текущей электоральной кампании в Соединенных Штатах Америки, то он набирает почти половину, но не добирает до победы. Конкретная персона пугает и мобилизует политкорректность. И совсем другое дело британский референдум – неперсонифицированные негодование и озлобление.

– Вы правы, озлобление есть, и оно связано, прежде всего, с ощущением отчужденности, отодвинутости от возможности влиять на политические решения. В известном смысле, голосование за выход – это негодование простых людей как против британского истеблишмента, так и против брюссельской бюрократии. Как говорится, «оба плохи». Но также следует отметить, что никогда идея выхода из ЕС не была национальной повесткой дня. Это всегда был вопрос внутрипартийной дискуссии. Ведь сразу после вступления Великобритании в ЕС в 1973 году при консерваторах левое крыло лейбористов жестко критиковало это решение слева, считая, что вступление в эту организацию усиливает влияние крупного капитала и нивелирует эффект от достижений «британского социализма». Именно лейбористский премьер Гарольд Уилсон решил провести тот самый первый референдум о членстве в ЕС в 1975 году. Для чего? Чтобы не допустить раскола внутри лейбористов. Тогда победила позиция остаться, набравшая 67 процентов.

С начала 1990-х годов теперь уже правое крыло в консервативной партии неистово подвергало нападкам ЕС как организацию слишком социально ориентированную, затрудняющую развитие бизнеса и т.д. Про недовольство «брюссельской бюрократией» – это само собой. Короче говоря, именно раскол внутри консерваторов по вопросу о членстве в ЕС привел консервативное правительство Джона Мэйджора к поражению. Именно раскол внутри правящей партии сыграл ключевую роль в провале на выборах 1997 года, когда к власти пришли лейбористы во главе с Тони Блэром. Разумеется, были и другие причины поражения консерваторов, но раскол по членству в ЕС оказался решающим.

Потом консерваторы с трудом «отбили» Даунинг-стрит в 2010 году, но у них не было большинства, и пришлось формировать коалиционное правительство с либдемами. Дискуссия внутри консервативной партии по членству в ЕС, не прекращавшаяся с конца 1980-х, снова, как заноза, стала мешать работе. Результатом стало то, что Кэмерон в году где-то 2013 объявил всем, что включит вопрос о референдуме по выходу из ЕС в партийный манифест к выборам 2015 года. «Ура!», – закричали правые силы в консервативной партии и все, как один, бросились поддерживать партию на выборах, которые в мае 2015 года консерваторы выиграли с небольшим преимуществом, но это позволило им сформировать исключительно консервативное правительство, первое после поражения в 1997 году. Ну а потом случилось то, что мы наблюдали две недели назад.

Однако важно отметить, что вынесение внутрипартийной дискуссии на национальный уровень не было столь уж необходимым. А негодующие люди выплеснули свое настроение таким образом – проголосовали за выход из ЕС.

– В какой мере выбранный большинством граждан Великобритании путь должен быть воспринят как несогласие со сложившимся положением вещей, при котором воплощением европейских ценностей стали не Вольтер, Дидро или Гарибальди, а безликие функционеры Европейского Центрального банка, исходившие из очень простого принципа: что хорошо для финансового капитала, то и есть смысл прагматичной «единой Европы»?

Доктор социологических наук Михаил Анипкин. Фото: facebook.com
Доктор социологических наук Михаил Анипкин. Фото: facebook.com

– Как я уже сказал, разумеется, много граждан стран ЕС несогласно с тем, что этот союз превратился в инструмент влияния «брюссельской бюрократии». Справедливое негодование. Убежден, что непродуманные политические решения о форсированном принятии ряда стран Восточной Европы и бывшего СССР в члены ЕС без согласования с мнением граждан государств Европейского Союза, явились основной причиной недовольства людей. Кроме того, действительно многих раздражает неконтролируемость и неподотчетность чиновников в Брюсселе. Майкл Фарадж, при всей своей возможной одиозности, все же прав, когда напрямую задал вопрос в лицо высшим чиновникам ЕС: «Кто вы такие? Кто вас избирал?» Скажу банальность, но бюрократия ЕС сама во многом виновата в сложившейся ситуации. Но кто-то из них подал в отставку?

– Последний вопрос. Как россиянам реагировать на новую контекстуальную среду, в которой, наверняка, уже оформлена провластная «логическая» конструкция, в соответствии с которой истиной демократией является то, что желает народ и, значит, сторонники, например, поддержки результатов крымского референдума 2014 года получили еще один аргумент, теперь уже окрашенный в цвета национального британского флага?

– Ну, это разные вещи все-таки содержательно. Имею в виду референдумы по Крыму и по Brexit. В Великобритании, как и в России, есть много сторонников такой идеи, что сложные вопросы международной политики нельзя выносить на национальный уровень – их надо решать только в кругу профессиональных политиков. Кстати, я тоже придерживаюсь этой точки зрения в данном случае. Нельзя было, на мой взгляд, выносить на референдум вопрос внутрипартийной дискуссии. Пусть бы внутри партии он и обсуждался. Но это мое мнение, и с ним далеко не все согласны.

Проблема в том, что референдум породил новую политическую реальность, в которой логика старой реальности не работает. Это совершенно другая операционная система, если говорить компьютерным языком. Под нее надо написать совершенно новые программы. Можно использовать и старые, но они будут «глючить», «зависать» и самопроизвольно отключаться. Пока никто не знает, как использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах, происходит только нащупывание путей со всех сторон. Но процесс этот будет идти быстро. Быстрее, чем мы думаем.