В гостях у «Черники» – Пол Гуд, PhD по политическим наукам (Оксфордский университет), профессор университета Бат, Великобритания.

– Пол, Вы известны как специалист по вопросам современного национализма, но в последнее время Ваши исследовательские интересы стали касаться проблематики патриотизма. Это сугубо российское «обострение» или такие дебаты актуальны и в Великобритании, и в Соединенным Штатах?

Британский профессор Пол Гуд изучает национализм. Фото: facebook.com
Британский профессор Пол Гуд изучает национализм. Фото: facebook.com

– На самом деле можно сказать, что меня интересует национализм, но только в широком смысле. В России термин «национализм» чаще используется как синоним для экстремизма. Это касается разных вариантов мобилизационного или оппозиционного национализма, которые ассоциируются с этническим сепаратизмом, мигрантофобией и ксенофобией. Однако в последнее время мне более интересен национализм как способ для легитимации власти – то есть не для мобилизации народа против власти, а наоборот.

В России государственная программа патриотического воспитания появилась в 2001 году и обновляется каждые пять лет, но только в последние годы ее стали активно выполнять. До недавних пор бюджет программы был довольно скромным, а в этом году предусмотрен рост ее финансирования на 400 процентов. Этот факт доказывает, что патриотизм сегодня является приоритетным для власти.

Президент России Владимир Путин объявил патриотизм национальной идеей страны. Фото: президент.рф
Президент России Владимир Путин объявил патриотизм национальной идеей страны. Фото: президент.рф

В сравнительной перспективе, вопрос патриотизма и легитимации власти актуален и для Запада, что можно заметить в предвыборных (особенно президентских) кампаниях в США. Проявилось это и в Великобритании на недавнем референдуме о Brexit. Как отметил британский социолог Майкл Биллиг, на Западе принято считать, что национализм свойственен чужим народам, однако он незримо присутствует в повседневной жизни и порой активизируется. Изучая патриотизм в России, я постоянно провожу параллели между тем то, что вижу в России, и тем, что наблюдаю на Западе.

– Как соотносятся патриотизм и космополитизм в глобализирующемся мире? Это две стороны одной медали? Или все-таки проблема находится в другой плоскости?

– С точки зрения нормативной теории международных отношений, космополитизм настаивает на преобладании глобальных ценностей (например, международно-признанные права человека) над государством, а патриотизм видит территориальное государство как единственный источник морального авторитета и правовых норм. Конечно, в теории космополитизм и патриотизм всегда будут противостоять друг другу, но в реальности дело обстоит сложнее. Как показали известные конструктивисты Бенедикт Андерсон и Эрнест Геллнер, само понятие «нация» распространялось через исторические сложившиеся связи торговли и колонизации. В двадцатом веке, после деколонизации, атрибуты и идеи нации были заимствованы новыми государствами Азии и Африки.

– А после распада Советского союза …

Пол Гуд. Фото: facebook.com
Пол Гуд. Фото: facebook.com

– В 1990-х все ожидали, что глобализация победит территориальное государство. Однако вместе с развитием торговли и миграции, с расширением доступа к информационным технологиям, почти сразу же начались противоположные процессы. Сегодня глобализация и те политические силы, которые ей сопротивляются, плотно взаимодействуют и так же имитируют друг друга. То есть глобализационный проект является выгодным для самых успешных «патриотов».

– Можно ли констатировать, что дискурс патриотизма полностью конструируется государством? Или государственная машина лишь отражает происходящие в обществе процессы?

– С одной стороны, государство имеет мощные рычаги, чтобы поощрять патриотизм и активно его продвигать через национальные институции: праздники, образование, военную службу, СМИ, целевые программы, и т.п. Когда патриотизм становится объектом политической конкуренции, намного легче просто использовать его, чтобы привлекать союзников и находить оппонентов, чем определить, что же такое патриотизм. И если рассматривать патриотизм «снизу вверх», ситуация не сильно отличается. Каждый россиянин констатирует, что патриотизм – это любовь к родине. А что значит любить, и как эту любовь проявлять? Конечно, здесь есть точки соприкосновения с государственным вариантом, но патриотизм сам по себе является многообразным. И когда патриотизм «сверху» сильно отличается от патриотизма «снизу», государство теряет легитимность.

Как изменилось российское общество за последние пятнадцать лет?

– Оно стало более патриотичным.

Российское общество стало более патриотичным? Фото: Валерий Поташов
Российское общество стало более патриотичным? Фото: Валерий Поташов

– Существует ли признаваемый в научном сообществе индикатор, по изменению которого можно судить о динамике патриотических настроений в современной России (и на всем постсоветском пространстве)?

– Есть, например, «индекс патриотизма», созданный на базе опроса ВЦИОМ. В опросах Левада-Центра бывают вопросы, связанные с патриотизмом. Но такие индикаторы больше отражают государственную версию патриотизма, чем значение патриотизма в повседневной жизни Россиян. Если мы воспринимаем патриотизм как тип социальной идентичности, то он постоянно конструируется через множество практик. Чтобы его изучить, обычно используются методы глубинного интервью, фокус-групп и этнографии. Такой подход занимает невероятно много времени и осложняет процесс обобщения результатов, зато он ближе к социальной реальности. В принципе я считаю возможным создание качественной базы данных (наподобие тех, что используются в сфере здравоохранения), хотя для этого нужна довольно большая команда и полностью разработанная схема кодирования патриотических практик.

– Если мы коснемся темы результатов британского референдума по вопросу выхода из Европейского союза, то как Вы полагаете, в какой мере выбранный большинством граждан Великобритании путь должен быть воспринят как несогласие со сложившимся положением вещей, при котором воплощением европейских ценностей стали не классики западной культуры, а безликие функционеры в Брюсселе? Не это ли актуальная манифестация британского патриотизма?

– Я не эксперт по британской политике, но нужно иметь в виду, что фактически около 30% зарегистрированных избирателей в Великобритании проголосовали за выход из Евросоюза, и они были сосредоточены в Англии и (в меньшей степени) в Уэльсе. Многие считают, что решающую роль в исходе референдума сыграла проблема иммигрантов, хотя сильнейшая поддержка Brexit сосредоточена в районах с самым низким уровнем миграции. Сторонники Brexit часто использовали патриотические лозунги, но мне кажется, что они не очень повлияли на результаты голосования. А самым интересным и неожиданным для меня была равнодушие большинства людей перед референдумом. Поэтому мне сложно сказать, что это был всплеск британского патриотизма.